|
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ПРЕДАНИЯ. Под Т. п. понимают устный рассказ, передающийся из поколения в поколение группой нас. и содержащий информацию о возникновении назв. геогр. объектов (топонимов). Изучением топонимов занимается топонимика, преданий – фольклористика и этнография. Науч. анализ позволяет использовать топонимы в качестве источника культурно-ист. информации. Формирование и функционирование геогр. названий тесно связано с освоением окружающего пространства, ист. прошлым и его отражением в сознании людей. Смена этнического состава нас., ист. изменения в языках, в т. ч. утрата слов или их значений, приводит к переосмыслению происхождения геогр. назв людьми, проживающими в определенной топонимической среде. В таком случае наим. геогр. объекта может истолковываться с позиции обыденного сознания и включать элементы домысла, сочинительства. Такое объяснение происхождения топонима называется нар. этимологией и противопоставляется этимологии научной, основанной на анализе разл. источников. Пытаясь выяснить истоки топонимов, народ опирается на совр. лексику родного яз., фольклорные каноны и элементы ист. знаний. Результатом их синтеза являются топонимические предания – нар. рассказы о происхождении и изменении геогр. объектов. Нередко действующими персонажами Т. п. являются ист. лица гос. и местного масштаба. Ряд исследователей полагает, что Т. п. фантастичны и представляют интерес только для фольклористики. Однако Т. п. могут содержать достоверные сведения об ист. прошлом региона. Чаще всего это рассказы о обитавших прежде народах, о первопоселенцах, чьи имена отразились в назв. населенных пунктов. Наиболее достоверны Т. п. об основании соседних дер. близкими родственниками. Так, в Бокситогорском р-не бытует предание о возникновении назв. соседних дер. Максимова Гора и Фёдорова Гора в результате расселения братьев. Самый распространенный в Лен. обл. ист. персонаж Т. п. – Петр I. С его именем связывается назв. вепсских дер. Пожарище и Петрово в Бокситогорском р-не, в одной из к-рых он поджег пустующий дом, а в другой его приютили местные жит. На Староладожском кан., где рос. император действительно бывал, с его именем связывают названия населенных пунктов Дубно и Сумское. По преданию, в первом из них Петр I дубиной избил нерадивого инж., а во втором оставил свою дорожную сумку. На терр. Лен. обл. распространено истолкование рус. населением прибалт.-фин. топонимов в ключе нар. этимологии. Эта категория Т. п. выглядит наиболее фантастичной. Так, к югу от Ладожского оз., на терр. Кировского р-на, согласно рассказам местного нас., ряд топонимов связан с победой рус. войск над шведами в нач. XVIII в., а именно: после победы был устроен пир горой (отсюда название дер. Пиргора) и далеко был слышен вой бокалов (отсюда назв. дер. Войбокало). По преданию, дер. Милодежь Лужского р-на первоначально называлась Молодежь, т. к. основана высланной царем из СПб. неблагонадежной молодежью. По нар. этимологии, назв. р. Оредеж имеет швед. происхождение и в переводе на рус. язык означает «рубеж», так как по реке проходила в прошлом рос.-швед. граница. У вепсского нас. на востоке Лен. обл. бытует предание, объясняющее происхождение назв. ряда рек басс. Ладожского оз.: «Ночевали три сестры. Имен у них не было. Утром, когда комар завизжал, Сясь первая ушла (вепсское «сяськ» – комар). А потом мужик пошел пахать, значит, Паша вторая пошла. А третья проснулась позже всех и говорит: «Ой, ять». Это в переводе на русский язык «Ой, оставили». И назвали ее, эту речку, Оять».
Лит.: Кисловский С.В. «Знаете ли вы?»: Словарь геогр. названий Ленинградской области. Л., 1968; 2-е изд. Л., 1974; Попов А.И. Следы времен минувших: Из истории геогр. названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. Л., 1981; Егоров С.Б. Предания вепсов о Петре I // Петербург и Россия. Петербургские чтения-97 / Отв. ред. Ю.В. Кривошеев. СПб., 1997. С. 127-131; Березович Е.Л. Топонимия русского Севера: Этнолингвистические иссл. Екатеринбург, 1998; Егоров С.Б. Топонимия и устная история (По полевым материалам центральных и восточных районов Ленинградской области) // Полевая этнография: Материалы междунар. науч. конференции / Под ред. В.А. Козьмина. СПб., 2004. С. 241-245.
С.Б. Егоров
|
|
ТОПОНИМИЯ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ. Под Т. понимается совокупность топонимов – собственных имен геогр. объектов. Выделяют неск. видов топонимов: гидроним – наим. водного объекта, ойконим – поселения, ороним – элемента рельефа, хороним – территории, урбаноним (урбоним) – внутригородского объекта, дромоним – пути сообщения, агрооним – земельного участка, дримоним – лесного участка и др. Существует и более дробная классификация топонимов в зависимости от характера объекта. Совокупность топонимов, расположенных на определенной терр., образуют топонимическую среду. Изучением топонимов, выявлением закономерностей их возникновения, развития и функционирования занимается топонимика. Т. несет важную культурно-ист. информацию и служит одним из источников, используемых в истории, этнографии и лингвистике. В Т. отражаются природные реалии, особенности освоения этой терр., мировосприятие и мировоззрение людей, этнокультурные и этноязыковые контакты и идеология. Топонимы Лен. обл. имеют разл. возраст и происходят из яз. как ныне существующих, так и исчезнувших. Наиболее древние топонимы сохраняются в назв. значительных геогр. объектов, чаще всего достаточно крупных водоемов. Нек-рые из них к наст. времени нельзя этимологизировать, то есть выявить их происхождение. К числу таких топонимов на терр. Лен. обл. относятся, например, назв. рек Шокша, Нарва, Сясь, Явосьма, Рагуша, Оредеж. Вероятно, они являются одними из древнейших в регионе. В местных названиях сохр. этнонимы, изв. по летописям и др. ср.-век. источникам: варяги (Варегово), колбяги (Колбежицы), чудь (Чудская Рудница) и др. Наибольшую роль в формировании топонимической системы обл. сыграли языки прибалт.-фин. и славянского населения. В наст. время сохраняется ряд терр., на к-рых преобладает прибалт.-фин. Т. Это юж. часть Карельского перешейка и восток–северо-восток Лен. обл., хотя их можно встретить практически во всех р-нах. Менее распространены геогр. назв. балтского происхождения. Они встречаются в юж. р-нах области (Тосна, Бебро, Ретомля, Ситомля). На Карельском перешейке, входившем неск. столетий в состав Швед. королевства, сохр. швед. топонимы, напр., Выборг. С XVIII в. появляются поселения с нем. назв. (Мариенгоф, Мариенбург, Шлиссельбург), в XIX–XX вв. – с эстонскими (Узигонты, Эдази, Мыза). Ряд топонимов отражает существовавшие прежде этнические границы. К примеру, это противостоящие друг другу гидронимы Ижора и Славянка, ойконимы Русское и Чухарское Пятино, разл. назв. с основой «чуд-»: Чудская, Чудское, Чудцы, Чудская Гора, Чудской Бор. Большинство сел. поселений прибалт.-фин. народов (вепсов, карелов) Лен. обл. наряду с официальным рус. наименованием сохр. традиционное назв., напр., вепсские деревни: Радогощь – Арскахть, Боброзеро – Майгарь, Пелдуши – Пецойл. В результате этноязыкового контактирования путем буквального перевода возникли топонимы-кальки, напр., вепсские Питькярвь – Долгозеро, Пихьярвь – Святозеро. При частичном переводе возникают полукальки, напр., Чурручей, Вонозеро. Неясные для совр. жителей топонимы объясняются ими с точки зрения нар. этимологии в топонимических преданиях. Многочисленны топонимы, характеризующие природные особенности региона: физико-геогр. свойства объектов (Сухое, Велье, Гористое, Крутой Ручей, Узмень, Подпорожье), их цвет (Забелье, Черенка, Череменец), ориентацию на местности, рельеф, почвенные условия (Клин, Жилая и Пустая Глина, Остров, Песочное), растительность (Дубняги, Липово, Лиственка, Крапивно, Папоротно, Замошье) и животный мир (Рыбежка, Вороний Остров, Орлы, Кургино (от прибалт.-фин. «кург» – журавль), Медвежье). Мифологические представления жит. региона отразились в таких топонимах как Арбонье («арбуй» – языческий служитель культа у прибалт.-фин. народов), Бесовка, Волосово, Радогощь. С.-х. деятельность прослеживается в назв. Ополье, Теребежка, Ляды, Лужки, Полянка, Нивы, Новинка; о промыслах нас. свидетельствуют наим. Иссад, Мельница, Лодейное Поле, о путях сообщения говорят топонимы Воложба, Волочна, Валченка, Буяны, Большой Двор, Великий Двор, Харчевни, Ям-Тесово; соц. отношения отразились в назв. Канзы (от прибалт.-фин. «канз» – семья), Смерди, Княщина. На места древних поселений указывают топонимы Городище, Городок, Погостище, Селище, Усадище, Весь. Многие назв. образованы от личных имен и фам., как языческих, так и христианских, как славянских, так и прибалт.-фин. (Кавголово, Дорогощи, Соловьёво). Значительные изменения в топонимической системе Лен. обл. произошли в сов. период. Они касались, прежде всего, ойконимов. Новые назв. возникали как в результате переименования прежде существовавших поселений, так и при возникновении новых. Нередко они несли идеологическую направленность, иногда существовали ограниченное время. В честь деятелей рев. движения назывались не только улицы, но и кр. поселения: Володарская, Кировск, Троцк (назв. г. Гатчина в 1923-29), Ленинское, Ильичёво, имени Свердлова, Кингисепп, Рахья. При Сов. власти появились такие назв. как Красный Броневик, Красный Бор, Новый Быт, Новый Свет, Коммунар. Пром. стр-во и создание крупных с.-х. предприятий способствовало возникновению топонимов Сланцы, Бокситогорск, Сясьстрой, Сельхозтехника, Мехбаза. Поселения с неблагозвучными назв. переименовывались в более эстетичные. Так, на терр. Бокситогорского р-на расположенные рядом дер. Кобылья Гора и Кобелёво получили новые наим., соответственно, Красная Речка и Сосновый Бор. Особенно большие изменения затронули сев. часть Карельского перешейка, к-рая после Сов.-финл. войны 1939-40 перешла от Финляндии к Сов. Союзу. Подавляющая часть топонимов прибалт.-фин. происхождения исчезла с новых карт. На их месте появились назв. с сов. символикой (Советский, Красный Остров, Первомайское, Коммунары), с фам. сов. воинов, принимавших участие в боях на этой терр. (Высоцк, Житково, Кирилловское), а также получившие нейтральные наименования (Рощино, Сосново, Светогорск, Приозерск, Каменногорск, Плодовое, Приветнинское). В постсоветский период началось возвращение ряда прежних назв. ранее переименованным поселениям Лен. обл. (Петрокрепость – Шлиссельбург, Красный Броневик – Антониево-Дымский мон.).
Лит.: Кисловский С.В. «Знаете ли вы?»: Словарь геогр. названий Ленинградской области. Л., 1968; 2-е изд. Л., 1974; Попов А.И. Следы времен минувших: Из истории геогр. названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. Л., 1981; Агеева Р.А. Гидронимия русского Северо-Запада как источник культурно-исторической информации. М., 1989; Муллонен И.И. Очерки вепсской топонимии. СПб., 1994; Балашов Е.А. Метаморфозы топонимики Карельского перешейка: Краткое иссл. по этимологии геогр. названий. СПб., 2002; Муллонен И.И. Топонимия Присвирья: Проблемы этноязыкового контактирования. Петрозаводск, 2002; Потанина М.А. Загадки топонимики. Кириши, 2003.
С.Б. Егоров
|
