Библиография
/
Народы Европейской части СССР. Т. 2. – М.: Наука, 1964.
| Вепсский костюм | |
| Рубрики | |
| Первые сведения о вепсской одежде относятся примерно к X-XIII вв. Они крайне фрагментарны и касаются в основном видов тканей и украшений. По раннесредневековым источникам практически ничего нельзя сказать о покрое одежды и ее отдельных видах. Материалом для изготовления древневепсской одежды служили лен, конопля, овечья шерсть. Ткани производились на ткацком стане в домашних условиях. Древние вепсы в основном использовали два приема тканья: полотняное и саржевое переплетение. Пояса, тесьму, ленты плели на вилочке, ткали на дощечке. Верхняя одежда у мужчин и женщин шилась из сукна, обычно бурого цвета. Но бывали сукна и красноватого тона, возможно, это результат окраски сукна из белой шерсти. Женщины опоясывались плетеными поясками, очень напоминающими современные. Применялось также белое, очень тонкое полотно, образцы которого до нас дошли в очень мелких (1-2 см) образцах. Для изготовления зимней верхней одежды использовался мех домашних и диких животных. Прохождение великого торгового пути «из варяг в греки» вблизи земель древних вепсов способствовало появлению в их одежде шелковых тканей из восточных стран. Интересной находкой древневепсских курганов являются фрагменты воротников из плотного безузорного шелка фиолетового цвета с золотой вышивкой. Скорее всего, они принадлежали зарождавшейся среди веси феодальной знати. В раннем средневековье среди женщин народа весь господствовал поясной комплекс одежды, еще в XIX в. бытовавший у многих прибалтийско-финских народов. Об этом свидетельствует, например, одно из женских захоронений могильника Гайгово на Ояти. Обнаруженные фрагменты шерстяных тканей в нем были расположены ниже пояса и представляли собой частицы поясной одежды. Это не означает, однако, что весянки в древности не знали плечевой одежды. По мнению исследователей, в раннем средневековье среди них была распространена накидка-плащ (вроде древнерусского корзна). Основанием для такого предположения является обилие найденных в курганах парных фибул, служащих для укрепления одежды на плечах. Обнаруженные одиночные фибулы возможно играли роль застежки и украшения женских рубах. Такая черта женского костюма была характерна для ряда прибалтийско-финских народов. Она отразилась во многих этнографических источниках более позднего времени. На предплечьях одежда крепилась парными овально-выпуклыми фибулами-застежками западноевропейского, точнее скандинавского происхождения. Наиболее часто встречались двускорлупные фибулы: верхняя, иногда позолоченная «скорлупка» накладывалась на нижнюю гладкую, по ободку которой шел орнамент. Поверхность фибулы покрывалась узором в виде ленточного плетения, изображениями переплетающихся чудовищ, стилизованных масок. Фибулы соединялись друг с другом цепочками или низками бус. Вместо скорлупообразных фибул могли использоваться подковообразные. На груди (в центре) располагалась трилистная или щитообразная фибула тоже скандинавского происхождения. На руках носили массивные бронзовые браслеты. Выпуклая, ажурная верхняя часть браслета украшалась кусочками драгоценных металлов. К парным фибулам на длинных спиральках подвешивались пластинчатые и объемные подвески-уточки, бубенчики, бусы-«флакончики», ножи в ножнах и т. д., характерные для финно-угорского мира. В XI в. многие западноевропейские вещи исчезают, вместо них появляются разнообразные древневепсские украшения, изображающие птиц и животных, к которым в свою очередь подвешивались на цепочках колоколообразные подвески, привески в виде лапок водоплавающих птиц, так называемые шумящие украшения, при движении издававшие мелодичные звуки. Помимо фибул, весянки украшали свой наряд множеством других ювелирных изделий, располагая их на груди, поясе и руках. Эти декоративные предметы были как собственного производства, так и импортного западноевропейского происхождения. В Х в. в комплект женских украшений обязательно входили железные, бронзовые или серебряные гривны из Финляндии и Прибалтики, бусы из сердоликовых, стеклянных и пастовых глазчатых бусин, массивные бронзовые браслеты, парные фибулы. К последним на длинных спиралях или цепочках подвешивались подвески-уточки, бубенчики, бусы-«флакончики», ножи в ножнах. В XI в. количество украшений в древневепсском женском костюме увеличилось. Появились новые предметы не только декоративного, но и утилитарного назначения: копоушки, кресала для высекания огня, ключи-амулеты. Многие западноевропейские изделия исчезли. Большое место среди украшений стали занимать шумящие подвески в виде птиц и животных, издающие при движении мелодичный звук и, тем самым, отгоняющие злых духов. В XI-XII вв. в наборе древневепсских ювелирных изделий сказывается влияние славян. Весянки носят на голове новое украшение - бронзовые и серебряные височные кольца. Для XII-XIII вв. характерны конические шумящие изделия с бутылкообразными или лапчатыми привесками, бронзовые бусы с припаянными кружочками, височные кольца, браслеты. В целом, в этот период древневепсские женщины используют в своем наряде значительно меньше украшений, чем прежде. Ворот мужских рубах скреплялся с помощью застежек со спирально скрученными концами. Обязательный элемент костюма – кожаный пояс, украшенный несколькими железными или бронзовыми бляшками. Концы пояса оформлялись кольцом и пряжкой, часто орнаментированными. В древности среди вепсского мужского населения был распространен обычай ношения поясного ножа, который обычно находился у правого бедра. Такая манера ношения ножа до недавнего времени сохранялась у вепсов и карел-ливвиков. Как свидетельствуют найденные в курганах кочедыги, одним из видов древневепсской обуви была плетеная из бересты. Во второй половине XIX - начале XX в. вепсская одежда подверглась сильному русскому воздействию и влиянию города, что отразилось также и в терминологии. Причем, заимствованные вепсами названия одежды на русском языке не всегда соответствовали их русским формам. Так, например, у вепсов штофник - женская шуба, у поморов - косоклинный сарафан из штофа и т.д. Ныне народную одежду не носят, лишь отдельные предметы старых нарядов сохраняются в сундуках старух. Из традиционных элементов одежды продолжают бытовать женские головные платки, шерстяные рабочие юбки, в меньшей мере полусуконные кафтаны, а также толстые теплые вязаные изделия. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Жилище, постройки вепсов в наши дни | |
| Рубрики | |
| Жилые постройки вепсов в наши дни представлены четырьмя типами: а) традиционные дома в деревнях; б) новые дома в деревнях и рабочих лесных поселках, обнаруживающие черты сходства с традиционными; в) стандартные дома сборно-щитовой конструкции; г) дома-бараки (последние два типа распространены только в лесных поселках). Преобладают пока постройки традиционной формы. Жилище вепсов (коди) представляет собой одну из разновидностей северновеликорусского «дома-двора», т. е. строительный комплекс, объединяющий и собственно жилище, и хозяйственные постройки. Изба (пертъ) рубится обычно «в угол» или более старым приемом «койран каглу» (собачья шея), который напоминает рубку «в охряпку». Сруб устанавливают на подложенных под углы валунах. У северных и средних вепсов изба имеет высокий подклет, который иногда превращают в нижний жилой этаж, а раньше (во второй половине Х1Х в.) подчас использовали в качестве хлева. Двускатная крыша имеет самцовую или более новую стропильную конструкцию. Кровельным материалом служат тес, дранка, иногда железо и шифер, а прежде, в особенности у южных и средних вепсов, крыши крыли соломой (некоторые хозяйственные постройки – риги, дворы – и сейчас покрыты соломой). Потолки в избах делают из толстых плах, иногда в домах южных вепсов встречаются потолки из круглого накатника; раньше они были широко распространены у всех групп вепсов. В избе слева или справа от входа на рубленном «в лапу» опечье складывается кирпичная русская печь (пяч), обращенная устьем (пячен су) к фасадной или боковой стене. Над шестком имеется крюк для подвесного котелка. За последние годы вошли в быт плиты, которые встраивают в шесток или складывают рядом с печью. В наше время черных изб нигде на территории расселения вепсов нет, глинобитные печи с дымоходом еще встречаются. Южные вепсы до сих пор парятся с веником в печи (прежде этот обычай знали и средние вепсы). Рядом с печью устраивается вход в подполье (карзин), который имеет либо конструкцию рундука, либо теперь чаще простого люка. Традиционная обстановка вепсской избы состояла из стола, который обычно стоял у фасадной стены, лавок, деревянной кровати, колыбели, привешенной на очепе, лохани с рукомойником у двери и т. п. В середине ХХ в. в быт широко вошла современная мебель (столы, стулья, кровати, комоды, шкафы и пр.). Сени (пертидез, сенчад) связывают жилое помещение с двором (тан-хут). У вепсов встречается связь дома с двором однорядная и Т-образная, которая образуется путем пристройки к сеням двухизбного дома сзади под прямым углом двора. Дома этого последнего типа несколько десятилетий тому назад бытовали у всех вепсов, а сейчас встречаются у южных и иногда у средних. Двор возводится двухэтажный (Прионежье и Приоятье) или – у южных вепсов – одноэтажный. Нижний этаж – собственно двор, где расположен хлев и пр., верхний этаж – сарай – помещение для хранения сельскохозяйственного и иного инвентаря, а также сена. На сарай снаружи обычно ведет взъезд (портахад); теперь взъезды почти исчезли. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Жилище, постройки вепсов конца XIX — начала XX вв. | |
| Рубрики | |
| В конце XIX — начале XX вв. у вепсов прочно утвердились еще две разновидности жилых построек, усложненного плана: «брус» и пятистенок (висипяйне пертъ), в которых, кроме избы, выделяется чистая горница. Из материалов Ленинградской Этнологической экспедиции 1926 г., исследовавшей территорию заселения вепсов в Лодейнопольском уезде, следует, что наиболее полно были обследованы жилище и одежда чухарей. В этой области работала 3. П. Малиновская, остальные же сотрудники в помощь ей принимали участие при обмерах построек и собирании иллюстрационного и статистического материала. Богатый материал был найден в поселенных книгах волостных исполкомов и сельсоветов, где, наряду со сведениями о количестве дворов и жителей, удалось собрать данные о количестве построек в каждом хозяйстве, о давности сооружения той или иной постройки, материале и площади жилых и хозяйственных построек, количестве членов семьи, количестве скота, размерах усадебной площади и т. п. Подобные сведения дают представления о жилищной норме, приходящейся на каждого члена семьи в богатых и бедных хозяйствах, о степени обеспеченности населения хозяйственными постройками, выясняют процент общего владения последними и целый ряд других вопросов. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| История изучения вепсов | |
| Рубрики | |
| Вепсы, в числе западно-финских народов России, являлись почти единственным народом, совершенно не изученным до второй половины 20-х гг. ХХ в. В виду этого в 1926 г. в план исследовательских работ этнографического отдела Русского Музея и Академии истории материальной культуры была включена работа по изучению вепсов. Для работы были выбраны наиболее глухие районы Лодейнопольского уезда, а в 1927 г. работа была перенесена в верховье р. Ояти. Этнографическая работа, в виду отсутствия лингвиста-этнографа, велась преимущественно в области материальной культуры. Первые упоминания о веси находим у готского историка середины VI в. Иордана, жившего в северной Италии. В своем труде «О происхождении и деяниях гетов» он называет в списке народов, якобы покоренных готским королем Германарихом в середине IV в., северное племя «васинабронки» (Vаsinаbrоnkаs). Комментатор Иордана Е. Ч. Скржинская перевела термин «васинабронки», представив его, как «весь в местности Абронкас» (vаs in Аbrоnkаs). Польский историк X. Ловмяньский и академик Б. А. Рыбаков считали, что в термине «Абронкас» следует видеть искаженное название «Биармия» или «Пермь». Исходя из этого Б. А. Рыбаков полагал, что сочетание «васинабронки» следует переводить как «весь из Биармии». Более подробные сведения о веси дал германский хронист второй половины XI в. Адам Бременский. Его труд «Деяния епископов Гамбургской церкви», написанный в 1073–1076 гг., состоит из четырех книг, последняя из которых посвящена географии Севера. На основе данных, полученных, вероятно, от скандинавских мореплавателей, он пишет о северном племени вицци (Wizzi). Первым исследователем, отождествившим племя вицци или вису арабских источников с населением Белозерья, был академик Х. Д. Френ (1782–1851). Так же и финский этнолог И. Маннинен, считал, что слово «албаны» (аlbаni), означающее в переводе с латыни «белое», указывает на Белое озеро. Еще одному средневековому хронисту Саксону Грамматику принадлежит труд «Деяния датчан» («Gеstа Dаnоrаm»), созданный на рубеже ХII–ХIII вв. Он представляет компиляцию мифологических, фольклорных, поэтических и реальных сведений. В первой книге этого сочинения дан географический обзор Дании, Прибалтики, Скандинавии и сопредельных территорий, причем реальные факты перемежаются с вымыслом. Саксон Грамматик упоминает в нем народ «висины» (visinnus`), который историки идентифицируют с весью. Множество упоминаний о веси содержится в сочинениях восточных авторов. Наибольший интерес представляют сведения о веси в сочинениях Ахмеда ибн Фадлана и Абу Хамида ал-Гарнати, которые сами побывали в Булгаре на Волге. Секретарь посольства багдадского халифа в государстве Булгар Ахмед ибн Фадлан совершил путешествие по Волге в 921—922 гг. В своих записках он трижды упомянул о веси, называя ее со слов царя булгар «вису». Неоднократно упоминает о веси и древнейшая дошедшая до нас русская летопись «Повесть временных лет». Ее первая редакция была составлена около 1110–1113 гг. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором. Впервые Нестор упомянул весь в самом начале своей летописи, среди народов, живущих «в земле Иафета, сына Ноя»: «В странах же Иафета сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, емь, угра...». В летописи есть и первое датированное упоминание о веси. Под 862 годом значится: «Сказали (варягам) руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». В Воскресенской летописи XVI в., в сообщении о принятии Русью христианства говорится о том, что князь Владимир крестил «и мерьску и кривическу весь, рекше Белозерскую». Здесь, очевидно, имеются в виду группы веси в областях, сопредельных с территорией расселения кривичей и мери. Письменные источники VI – начала XIII в. позволяют сделать вывод, что весь в то время была могучим племенем, хорошо известным во многих странах Западной Европы, мусульманского Востока и, естественно, Руси. В IХ–ХI вв. весь принимала активное участие в политической и военной жизни Руси. В эпоху раннего средневековья весь приняла участие в формировании карельской народности, а также частично растворилась среди славянского населения. Упоминания о ней исчезают из письменных источников. В начале XIX в. существовало даже мнение, что весь вообще уже исчезла из числа народов России. Так, Н. М. Карамзин писал в примечаниях к первому тому своей «Истории Государства Российского»: «Весь, Меря, Мурома, наконец обратились в Славян». Вновь стало известно о вепсах благодаря академику А. Шёгрену. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Печь (ингерманландские финны) | |
| Рубрики | |
| В жилищах финнов печи были обычно с плитами и пирамидальным колпаком, подобно печам в финской Карелии. Печи занимали примерно четвертую часть пола, были выбелены известью. Народы Европейской части СССР. Ч. 2. – Стр. 319. Западнофиннский сборник… – стр. 154. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Пища (ингерманландские финны) | |
| Рубрики | |
| Сведений о многих областях традиционной культуры финнов-ингерманландцев сохранилось мало. Это относится, в частности, к пище. В ранних сведениях говорится только, что питались они скудно - ели черный хлеб и мучные каши. Упоминаются и каши из различных круп, в первую очередь ячменная; похлебки разного рода: щи, уха, гороховый суп. Умели приготовлять овсяный кисель. Хлеб выпекался из кислого ржаного теста, в форме высоких ковриг. Пекли также лепешки из ячменной муки. Мясо на столе было редкостью. При этом ели довольно много рыбы, которую ловили как в море, так и местных реках и озерах. Ее заготавливали впрок в вяленом и соленом виде. Молоко шло в пищу обычно в кислом виде, но вообще употребление молочных продуктов было ограниченным, поскольку они шли на продажу. Видимо, именно рынок повлиял на то, что финны производили для продажи такие молочные продукты, которые не были для них традиционными: наряду с подсоленным "чухонским маслом" готовили и пресное, делали варенец, творог, сметану. Естественно, что эти продукты в какой-то мере входили и в домашний рацион. В некоторых заметках путешественников отмечается, что финны покупали в Петербурге льняное масло и считали его вкусным, в то время как в Финляндии в прошлом растительные масла вообще не употреблялись. Характерно, что в пищу широко шли грибы. В свое время О. Грундстрем отмечал, что в этих местах грибов очень много, и ему казалось странным, что здесь финны едят многие их сорта, которые в других местах считаются ядовитыми, причем "безо всяких плохих последствий". Такое употребление разных сортов грибов развилось у местных финнов явно под влиянием русского населения. Сохранились перечни довольно многочисленных праздничных блюд, содержащиеся в первую очередь в описаниях свадебного стола. Похлебки, которые подавали в этом случае, были те же, что и в будни: уха, щи, гороховый и картофельный супы. Из каш наряду с ячменной упоминаются также гречневая и рисовая. На праздничном столе должно было быть мясо различных сортов как вареное, так и жареное, рыба, в том числе и покупная селедка. Богатые крестьяне привозили из города к праздничному столу колбасы и вина, подавалось и традиционное пиво домашнего приготовления. Из напитков были распространены кофе и чай. Их названия свидетельствуют об их проникновении в среду местных финнов через русский город: здесь говорили "тсай" и "кохв", в то время как в Финляндии обычными наименованиями были "тее" и "кахви". В конце XIX в. в домашний обиход местных финнов вошли самовары. Характерно, что по праздникам в них варили кофе. В целом скудные сведения о местной финской кухне свидетельствуют об определенном воздействии на нее как традиций окружающего иноэтничного населения, так и о городских влияниях. http://www.vottovaara.ru/ Народы Европейской части СССР. Ч. 2. – Стр. 315-316 | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Поселения вепсов | |
| Рубрики | |
| Основными типами вепсских поселений в настоящее время являются деревни (кюля, пагаст) и лесные рабочие поселки. Последние появились лишь в середине 1930-х г. По наиболее ранним сведениям, до XVI в. у вепсов преобладали однодворки или поселения в два-три двора. Позже возникают деревни, причем более ранний тип заселения – речной и озерный, что отразилось и в названиях деревень (Шимозеро, Ярьвьозеро, Рыбрека, Гимрека). С XVIII в., а особенно с середины XIX в. возникает водораздельный или сележный (от селъг – хребет, спина, возвышенность) тип заселения (деревни строились «при колодцах»), что связано с развитием дорожной сети и гужевого транспорта. В XIX в. возникла, а затем особенно усилилась тенденция к образованию сросшегося гнездового типа расселения, когда ряд деревень сливается в единое поселение, которое имеет обычно название с характерными суффиксами – прибалто-финским – ла или русским – чи,– ичи (ср. Корвала, Нойдала, Корбиничи). Значительная часть вепсских деревень отличается беспорядочной планировкой жилых и хозяйственных построек. В прибрежных деревнях преобладало рядовое расположение дворов, что определялось географическими условиями. Со второй половины XIX в. начинается перепланировка многих поселений, в результате которой они приобретают уличную форму. Особенно интенсивно этот процесс протекал в годы советской власти. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Постройки, жилище древних вепсов | |
| Рубрики | |
| Древние вепсские постройки, вероятно, возводились столбовой техникой. Пережитком их являются распространенные у некоторых групп вепсов и карел-ливвиков постройки для детских игр – кода (ср. финск. kota; саамск. kata; ливск. koda; морд, kudo и т. д.– термины, которыми в финских языках обозначаются наиболее архаичные, иногда шалашевидные постройки). На следующей ступени жилищем служили срубные постройки полуземляночного типа. Дальнейшее развитие, видимо, пошло по линии выделения специализированных построек: с одной стороны, жилой черной избы (муст пертъ) с очагом, а затем с печью без дымохода, а с другой стороны – отдельных хозяйственных строений (риги – ригъ, бани – кюлъ-бетъ, амбара – айт). В. И. Равдоникас, изучая жизнь вепсов Тихвинского уезда, которые заселяли северо-восточную часть Тихвинского уезда (Борисовщинскую волость, восточную половину Лукинской, почти всю Пелдушскую и часть Красноборской) вместе с прилегающей местностью Белозерского и Лодейнопольского уездов, отмечает следующие детали их построек: он указывает, что крыши были чаще соломенные, по окнам нередки резные и расписные наличники, очень оживляющие вид избы. Балкончик у слухового окна, и особенное резное крыльцо сбоку, – милая архаичная особенность чухарской избы, к сожалению уже исчезающая. На таких балкончиках висели обыкновенно вяленое мясо и рыба, – продукт убийственный для непривычного желудка, у чухарей же считающийся роскошью и употребляющийся по праздникам для гостей. К избе (через сени) примыкал двор для скота с сараем сверху, с сарая наружу шел "спуск" или "въезд". Часто строились особо, вблизи от дома, клети или закрома для хранения разной клади и продуктов, на клети навешивались колоссальные замки – наличники у этих клетей; из них ни одного нет позднее XVIII в. Чухарская изба внутри на четверть занята печью, – фамильным очагом, – и прокопчена насквозь дымом. Когда зимним морозным утром хозяйка растопляет такую печь, – на постороннего свежего человека это производит кошмарное впечатление, особенно, если ветер мешает сразу установиться хорошей тяге в дымовое отверстие потолка (т. н. «хайло»). Изба наполняется удушливым едким дымом, от которого свободна только нижняя часть избы аршина на полтора от полу. Если хочешь спасаться от дыма, ложись на пол или садись на корточки. Чухари же не обращают на дым ни малейшего внимания и спокойно делают свое дело, мелькая, как тени в дыму, при красных отблесках растопляющейся печи. Печь в черной чухарской избе очень часто не из кирпича сложена, а сбита из глины на деревянном основании и только кое-где облицована кирпичом. Нередко печь заменяет баню и потому делается особо просторной. Вдоль стен по всей избе, начиная от двери и кругом до печи, тянется сплошная лавка, а над лавкой идет такая же длинная полка, где сложена всякая утварь, – рукавицы, шапки, горшки, топоры и пр. В красном углу против печи устроено тябло или божница с почерневшими иконами, под божницей стоит стол со скамейками, а где-нибудь неподалеку самодельный шкаф посудник. Если в семье есть грудной ребенок, посредине избы красуется берестяная люлька на очепе. Около печи у входной двери поставлен чан для выливания помоев, – а где-нибудь рядом кадка с водой. Вот и вся скудная обстановка чухаря. Кроватей обычно нет, т. к. спать полагается либо на печке, либо на полу, либо на полатях, если они устроены. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Праздники (ингерманландских финны) | |
| Рубрики | |
| Для ингерманландских финнов характерно празднование Иванова дня с традиционным мытьем в бане накануне, гаданием, зажиганием костров и т. д. Костры нередко жгли также и на Троицу. Торжественно отмечался Егорьев день — день выгона стада и «конский праздник» — день Флора и Лавра, кое-где справлялся и «овечий праздник». Финны соблюдали «время деления» (со дня всех святых по Мартынов день): в это время нельзя было прясть, забивать скот и т. д. Сохранились также воспоминания о братчинах (vakkovo), праздниках, на которых в складчину устраивали угощение, в частности, варили пиво. В празднике принимала участие вся деревенская община. Братчины устраивались на Петров день и на Ильин день. Народы Европейской части СССР. Ч. 2. – Стр. 326 | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Фольклор (карелы) | |
| Рубрики | |
| Устное поэтическое творчество карельского народа очень богато. Карельские эпические песни (руны), возникновение которых относится к раннему периоду развития народа, послужили основой создания широко известного эпоса «Калевала». Первый, кто записал руны со слов карел, был доктор Захарий Топелиус, губернский врач, который впоследствии издал сборник «Древние руны и новейшие песни финского народа». Именно Топелиус подтолкнул другого финского исследователя Элиаса Лённрота на мысль пойти собирать руны «к карелам в Россию». Руны, записанные им в 20-40-х гг. XIX в. в пределах Карелии (Кемском и Сегежском районах) со слов замечательных карельских рунопевцов А.Перттунена, А.Малинена, В.Киэлевяйнена и др., были впервые опубликованы в 1835 г., затем в 1849 г. К концу XIX в. «Калевала» была переведена на многие языки и получила мировое признание. Основной мотив «Калевалы» - борьба героев, сынов Калевалы, Вяйнямёйнена, Илмаринена, Лемминкяйнена и других за мир и счастье своего народа. Образным выражением мечты о всеобщем счастье и изобилии является представление о «сампо». Это древняя мечта народа о счастье, обращенная в будущее и реализуемая трудом человека. Наряду с эпическими песнями-рунами широко бытуют песни и иных жанров (свадебные, шуточные, плясовые, лирические и т.д.). Разновидность карельской песенной лирики являются четырехстрочные песни (пиирилейки лаулу), напоминающие русские частушки. Старинные народные песни карелов одноголосны. Напевы их лаконичны, устойчивы по своему музыкальному складу. Карельские сказки (суарнат) делятся на волшебные, о животных, бытовые, сатирические и сказки-анекдоты. Большое влияние на карельскую сказку оказала русская народная сказка. Распространены у карелов поговорки и загадки. Следует отметить карельские плачи. В деревнях существовали специальные плачеи, которых приглашали на похороны и на свадьбы. Своеобразно и самобытно музыкальное творчество карелов, создавших оригинальный народный инструмент – кантеле, по типу очень близки к русским гуслям и эстонскому каннеле. Довольно разнообразны и оригинальны карельские танцы «Карельская кадриль», «Лучинки», «Кумардус», «Восьмёрка», «Лансе», «Ристу кондра». Они отличаются плавными и спокойными движениями, спеняющимися лихим, задорным переплясом. Библиография Народы Европейской части СССР. Том 2 / Академия наук СССР; ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. – М.: Наука, 1964. – Стр. 329-363. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
