Адреса
/
Топографические ориентиры/Оять р.
1
2
| Русские | |
| Рубрики | |
| РУССКИЕ, этническая общность, основное население РФ. В составе Р. выделяется ряд субэтносов и этногр. групп (напр., казаки и поморы). Рус. яз. принадлежит к восточнославянской подгруппе славянской группы индоевропейской языковой семьи. В РФ, по данным переписи нас. 2002, 115,9 млн русских (79,8% от общей числ. нас.). В Лен. обл. Р. также являются крупнейшим народом – 1,5 млн чел. (89,6 % нас. обл.). Верующие Р. в осн. правосл., имеются приверженцы старообрядчества. В последние два десятилетия среди части рус. нас. распространились разл. направления протестантизма и религ. сектантство. В Лен. обл. сформировались локальные группы Р., имеющие нек-рые особенности в культуре, быту и верованиях. Предки Р. – вост. славяне – появились на терр. совр. Лен. обл. в середине I тыс. н. э. Постепенно они ассимилировали или вытеснили с прежних территорий прибалт.-фин. население (предков саамов, карел, вепсов, ижоры, води). К нач. II тыс. н. э. осн. р-нами расселения восточнославянского нас. стали терр. Ижорского плато, Верхнее Полужье и Поволховье. Здесь на базе новгородских словен и кривичей сложилась группа древнерус. населения, позднее обособившаяся как обл. группа новгородцев. Она стала составной частью рус. этноса в кон. XV – XVI вв. Наиболее значительный приток рус. населения из др. регионов России на терр., расположенную в окрестностях СПб., происходил в первой пол. XVIII в., а также во второй пол. ХХ в. Хозяйство Р., проживавших на терр. совр. Лен. обл. на рубеже XIX–ХХ вв., основывалось на сочетании неск. отраслей. Важнейшими были земледелие и животноводство. На Ладожском и Онежском оз., на Финском зал. занимались рыболовством. На востоке, где имелись значительные лесные массивы, – охотой, собирательством и заготовкой леса. Среди промыслов наибольшую изв. получили гончарное произ-во с центрами на рр. Оять и Явосьма, киришский (захожский) промысел по изготовлению кружев на коклюшках (см. Захожское кружево). Домашние ремесла (ткачество, вышивка, произ-во изделий из дерева, плетение) обеспечивали внутр. потребности крест. хозяйств. Сел. поселения Р. первоначально формировались под воздействием природно-геогр. факторов: они располагались в осн. по берегам водоемов с учетом ландшафта. В XVIII – нач. XX вв. поселения постепенно приобретают регулярную планировку. Традиционная усадьба включала, кроме разнообразных хоз. построек, срубную избу сев.-среднерус. или западнорус. типа, на западе обл. встречались кирпичные дома. В осн. традиционной жен. одежды был сарафанный комплекс. В нач. ХХ в. появились гор. элементы: кофта, юбка. Муж. костюм состоял из рубахи-косоворотки, пояса и штанов. Обувью служили берестяные лапти, кожаные сапоги, валенки. Пищевой рацион основывался на крупах и мучных изделиях в сочетании с молочными, мясными и рыбными блюдами, продуктами собирательства (грибы, ягоды). Из напитков наиболее распространеными были квас и пиво. Основой соц. орг-ции являлась сел. община, состоящая из домохозяйств одного или неск. населенных пунктов. Среди коренного рус. населения до наст. времени сохр. вера в порчу, в колдовство, в домового и лесного хозяев. Лит.: Русские. М., 1999; Егоров С.Б. Озеряне – этнолокальная группа русских (Исследования 2002 г. в Бокситогорском районе Ленинградской области) // Этнографическое изучение Северо-Запада России: Итоги полевых исследований 2002 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях. Материалы VII Региональной научной конференции молодых ученых. СПб., 2002. С. 7-14; Егоров С.Б. Локальные группы населения востока Ленинградской области // Университетские Петербургские чтения. СПб., 2003. С. 477-483; Гадло А.В., Верняев И.И., Егоров С.Б., Чистяков А.Ю. Этнография Северо-Запада России (Южные окрестности Петербурга – Приладожье – Центральные районы Псковщины). СПб., 2004. С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Свирь, р. | |
| Рубрики | |
| СВИРЬ, река на северо-востоке Лен. обл. Дл. 224 км. Ср. расход воды в устье 780 куб. м/с, пл. водосбора 84400 кв. км. Вытекает из Онежского оз. в его юго-зап. части, пересекает терр. Подпорожского и Лодейнопольского р-нов и впадает в Свирскую губу Ладожского оз. у пос. Свирица. Общее направление течения с северо-востока на юго-запад. Важнейшие притоки: Кузра, Святуха, Ивина, Остречинка, Шакшозерка, Важинка, Усланка, Мандрога, Яндеба, Янега, Каномка, Шамокша, Шоткуса, Оять, Паша. Предполагается, что назв. реки происходит из прибалт.-фин. языков и означает дословно «глубокое озеро» («сювя» – глубокий, «ярвь» – озеро). С кон. I тыс. н. э. С. служила важной трансп. магистралью, соединяя басс. Балтики с сев. и сев.-вост. р-нами Вост. Европы. Первые поселения на С. в письменных источниках упоминаются с XII в. Сооруженные во второй трети ХХ в. плотины гидроэлектростанций (см. Верхнесвирская ГЭС) подняли уровень воды, скрыли пороги, а при впадении в С. р. Ивина возникло искусств. водохранилище пл. 183 кв. км. На всем протяжении река является судоходной, составляя часть Волго-Балтийского водного пути. На реке находится большое кол-во островов. На берегах С. расположены гг. Подпорожье и Лодейное Поле, г. п. Вознесенье, Никольский, Важины, Свирьстрой; в ниж. течении создан Нижнесвирский орнитологический заповедник. В басс. реки имеются пам. дерев. зодчества XVII–XIX вв. Среди них ц. Рождества Пресвятой Богородицы в дер. Гимрека, Георгиевская ц. в дер. Шустручей, Николая Чудотворца Святителя ц. в дер. Согинцы. В басс. ниж. течения С. находится ансамбль Александро-Свирского мон., осн. в XV в. Лит.: Андреева Л.А., Коляда М.И., Кондратьева Е.В. По Ленинградской области. Посвирье, Бокситогорский и Волховский районы. Л., 1978. С. 53-114; Ильина Л., Грахов А. Бесценное богатство: Рассказ о реках и озерах Ленинградской области. Л., 1978. С. 54-57; Гоголицын Ю.М., Иванова Т.М. Архитектурная старина. Памятники зодчества Ленинградской области. Л., 1979. С. 101-123; Попов А.И. Следы времен минувших: Из истории географических названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. Л., 1981. С.60; Стромилова Е.Н., Славина И.И., Манкуни Г.Г. Волго-Балт с борта теплохода. Л., 1984. Двас Г.В. Присвирье: 75-летию Ленинградской области посвящается. СПб., 2002. С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Топонимические предания | |
| Рубрики | |
| ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ПРЕДАНИЯ. Под Т. п. понимают устный рассказ, передающийся из поколения в поколение группой нас. и содержащий информацию о возникновении назв. геогр. объектов (топонимов). Изучением топонимов занимается топонимика, преданий – фольклористика и этнография. Науч. анализ позволяет использовать топонимы в качестве источника культурно-ист. информации. Формирование и функционирование геогр. названий тесно связано с освоением окружающего пространства, ист. прошлым и его отражением в сознании людей. Смена этнического состава нас., ист. изменения в языках, в т. ч. утрата слов или их значений, приводит к переосмыслению происхождения геогр. назв людьми, проживающими в определенной топонимической среде. В таком случае наим. геогр. объекта может истолковываться с позиции обыденного сознания и включать элементы домысла, сочинительства. Такое объяснение происхождения топонима называется нар. этимологией и противопоставляется этимологии научной, основанной на анализе разл. источников. Пытаясь выяснить истоки топонимов, народ опирается на совр. лексику родного яз., фольклорные каноны и элементы ист. знаний. Результатом их синтеза являются топонимические предания – нар. рассказы о происхождении и изменении геогр. объектов. Нередко действующими персонажами Т. п. являются ист. лица гос. и местного масштаба. Ряд исследователей полагает, что Т. п. фантастичны и представляют интерес только для фольклористики. Однако Т. п. могут содержать достоверные сведения об ист. прошлом региона. Чаще всего это рассказы о обитавших прежде народах, о первопоселенцах, чьи имена отразились в назв. населенных пунктов. Наиболее достоверны Т. п. об основании соседних дер. близкими родственниками. Так, в Бокситогорском р-не бытует предание о возникновении назв. соседних дер. Максимова Гора и Фёдорова Гора в результате расселения братьев. Самый распространенный в Лен. обл. ист. персонаж Т. п. – Петр I. С его именем связывается назв. вепсских дер. Пожарище и Петрово в Бокситогорском р-не, в одной из к-рых он поджег пустующий дом, а в другой его приютили местные жит. На Староладожском кан., где рос. император действительно бывал, с его именем связывают названия населенных пунктов Дубно и Сумское. По преданию, в первом из них Петр I дубиной избил нерадивого инж., а во втором оставил свою дорожную сумку. На терр. Лен. обл. распространено истолкование рус. населением прибалт.-фин. топонимов в ключе нар. этимологии. Эта категория Т. п. выглядит наиболее фантастичной. Так, к югу от Ладожского оз., на терр. Кировского р-на, согласно рассказам местного нас., ряд топонимов связан с победой рус. войск над шведами в нач. XVIII в., а именно: после победы был устроен пир горой (отсюда название дер. Пиргора) и далеко был слышен вой бокалов (отсюда назв. дер. Войбокало). По преданию, дер. Милодежь Лужского р-на первоначально называлась Молодежь, т. к. основана высланной царем из СПб. неблагонадежной молодежью. По нар. этимологии, назв. р. Оредеж имеет швед. происхождение и в переводе на рус. язык означает «рубеж», так как по реке проходила в прошлом рос.-швед. граница. У вепсского нас. на востоке Лен. обл. бытует предание, объясняющее происхождение назв. ряда рек басс. Ладожского оз.: «Ночевали три сестры. Имен у них не было. Утром, когда комар завизжал, Сясь первая ушла (вепсское «сяськ» – комар). А потом мужик пошел пахать, значит, Паша вторая пошла. А третья проснулась позже всех и говорит: «Ой, ять». Это в переводе на русский язык «Ой, оставили». И назвали ее, эту речку, Оять». Лит.: Кисловский С.В. «Знаете ли вы?»: Словарь геогр. названий Ленинградской области. Л., 1968; 2-е изд. Л., 1974; Попов А.И. Следы времен минувших: Из истории геогр. названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. Л., 1981; Егоров С.Б. Предания вепсов о Петре I // Петербург и Россия. Петербургские чтения-97 / Отв. ред. Ю.В. Кривошеев. СПб., 1997. С. 127-131; Березович Е.Л. Топонимия русского Севера: Этнолингвистические иссл. Екатеринбург, 1998; Егоров С.Б. Топонимия и устная история (По полевым материалам центральных и восточных районов Ленинградской области) // Полевая этнография: Материалы междунар. науч. конференции / Под ред. В.А. Козьмина. СПб., 2004. С. 241-245. С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| подробнее… | |
| Украшения женского костюма (вепсы) | |
| Рубрики | |
| Продукция ювелирного ремесла представлена украшениями для женского костюма. С помощью изделий из цветных металлов удается выявить конкретные исторические связи народа с различными, порой весьма удаленными территориями на определенных временных отрезках. Так, для женского комплекта украшений X в. характерны гривны – шейные обручи, изготовленные из железа, бронзы и изредка серебра. Наиболее употребительными в это время были гривны из круглой проволоки, один конец которой заканчивался многогранной головкой, а другой – петлей. Они импортировались из Финляндии и Прибалтики. У населения р. Ояти проявилась особая склонность к бусам. В курганах представлены целые ожерелья из сердоликовых, стеклянных, пастовых глазчатых бусин. Уникальна низка бус массой около 800 г, состоявшая из очень крупных черных глазчатых бусин. Такие бусы изготовлялись, скорее всего, в Византии и попали на Оять в результате торговых контактов. На предплечьях одежда крепилась парными овально-выпуклыми фибулами-застежками западноевропейского, точнее скандинавского происхождения. Эти фибулы получили широкое распространение не только в Скандинавии, но и в Центральной Европе, на территории Советского Союза. Наиболее часто встречались двускорлупные фибулы: верхняя, иногда позолоченная «скорлупка» накладывалась на нижнюю гладкую, по ободку которой шел орнамент. Поверхность фибулы покрывалась узором в виде ленточного плетения, изображениями переплетающихся чудовищ, стилизованных масок. Фибулы соединялись друг с другом цепочками или низками бус. Вместо скорлупообразных фибул могли использоваться подковообразные. На груди (в центре) располагалась трилистная или щитообразная фибула тоже скандинавского происхождения. На руках носили массивные бронзовые браслеты. Выпуклая, ажурная верхняя часть браслета украшалась кусочками драгоценных металлов (к сожалению, при раскопках они не обнаружены). Не все предметы в женском костюме X в. были западноевропейскими. К парным фибулам на длинных спиральках подвешивались пластинчатые и объемные подвески-уточки, бубенчики, бусы–«флакончики», ножи в ножнах и т. д., характерные для финно-угорского мира. К началу XI в. число таких украшений увеличивается. Появляются копоушки, названные так археологами, поскольку использовались они для чистки ушей и в качестве украшений. Кроме того, входят в употребление бронзовые амулеты в виде ключей, ложечек, кресала для высекания огня с бронзовыми рукоятями и пластинчатые с ушками и прочие предметы. В XI в. многие западноевропейские вещи исчезают, вместо них появляются разнообразные древневепсские украшения, изображающие птиц и животных, к которым в свою очередь подвешивались на цепочках колоколообразные подвески, привески в виде лапок водоплавающих птиц, так называемые шумящие украшения, при движении издававшие мелодичные звуки. В целом же для женского костюма по-прежнему характерно обилие бронзовых украшений на груди, поясе и руках. В XI—XII вв. в обиход входят славянские изделия. В одних случаях они свидетельствуют о славянском влиянии, в других – о наличии славян в древневепсской среде (о движении славян на север и земли древних вепсов уже упоминалось в связи с Уставной грамотой Святослава Ольговича). Разнообразные височные кольца являлись украшением для головы. Они делались из бронзы или серебра и крепились ремешками к вискам по нескольку штук с каждой стороны. Крестики и крестовидные подвески, серебро- и золотостеклянные бусы, витые браслеты, игольники (в них хранились швейные иглы) с ажурными или сплошными орнаментированными навершиями подвешивались к поясу на шнурках или ремешках и дополняли комплект украшений. В XII–XIII вв. набор женских украшений становится более скромным: конические шумящие изделия с бутылкообразными или лапчатыми привесками, бронзовые бусы с напаянными кружочками, височные кольца, браслеты. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Этнонимы вепсов | |
| Рубрики | |
| Особенности формирования вепсов и их расселения отражаются в отсутствии у них единого самоназвания. Этноним вепсы (vерslаizеd, bерslаizеd) известен лишь в части вепсских говоров. Он распространен в основном у южных вепсов (в форме bерslааnе) и у части средних вепсов на верхнем течении Ояти. В прошлом этот этноним имел явно более широкий ареал. Об этом свидетельствует, например, то, что паданские карелы называют вепсами (vерsаd) своих южных соседей – карел-людиков. В пограничной зоне расселения карел-людиков и собственно карел в северо-западном Обонежье сосредоточена и группа топонимов с основой vерs-/вепс-, что отмечает границу былого распространения вепсов в северо-западном Обонежье. Следы этого этнонима обнаруживаются и в топонимии восточного Обонежья, а также в северо-западном Приладожье и в восточной Финляндии, где термин vерsa-вепся хорошо известен также в качестве антропонимной основы, закрепившейся в целом ряде финских фамилий. Финский этнограф Нийло Валонен склонен связывать распространение этнонима в этих местах с вепсской экспансией, что, однако, не находит убедительных лингвистических и археологических подтверждений. В связи с этим интересно предположение о карельском-ливвиковском посредничестве в распространении названий, в которых выступает вариант vерsu-. Прионежские вепсы, а также часть приоятских вепсов (западные говоры) называют себя так же, как и карелы-людики, людиками (ludinik, ludilаinе), а свой язык соответственно людиковским (ср.: раgistа ludiks – «говорить по-вепсски»). Этот этноним с явными русскими истоками распространился, видимо, вдоль Свири и вытеснил здесь самоназвание вепсы (vерslainе), сохранившееся на окраинах прежнего ареала – на территории, удаленной от Свири. Активное функционирование этнонимов характерно для зон межэтнического контактирования. Там же, где контакты были ограничены, этнонимическая система не получила особого развития. Эта закономерность особенно наглядно проявляется в восточновепсском ареале, в глухом углу Онежско-Белозерского водораздела, где у вепсов никакого особого самоназвания нет. Они называют себя и соплеменников просто tahinе, tagаlаinе «здешний», а его язык характеризуют словами tеidе kаrttе раgizеb – «по нашему говорит», tou kеl'uu раgizеb – «на этом языке говорит». На южной границе вепсского ареала в качестве самоназвания бытует этноним чухарь (cuhаr', мн. ч. cuhаrid), воспринятый из смежных русских говоров. Этноним чухарь проник на восток из Новгородской земли, очевидно, по южным окраинам вепсской территории вдоль того пути новгородской колонизации, который шел из Приильменья в Белозерье. Термин чухарь известен и на других вепсских территориях, однако не в качестве самоназвания, а как пренебрежительное прозвище в среде русских соседей. Русские соседи называли вепсов также кайванами и чудью. Последний этноним широко использовался в XIX – начале XX в. в научной и справочной литературе о вепсах. Лишь в 1920–1930-e годы, в период национально-государственного и языкового строительства, в литературе, а также в сознании носителей вепсского языка постепенно утвердилось единое название народности вепсы. Традиционно считается, что в исторических источниках вепсы известны и как чудь, и как весь. Функционирование двух терминов связано, очевидно, с тем, что западная часть вепсской территории тяготела к Приладожью (чудь), в то время как восточная – к Белозерью (весь), и вследствие этого народ различно назывался их соседями с запада и востока. В действительности это, видимо, слишком упрощенное представление, и литература, освещающая проблему древних этнонимов, полна противоречивых, взаимоисключающих представлений. В древнерусских документах весь устойчиво связывается с Белым озером. Видимо, вследствие того, что в период зарождения Древнерусского государства Белозерский ареал играл благодаря волжской торговле более важную роль, чем Приладожье, в документах упоминается именно белозерская весь. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Ярославичи, дер. | |
| Рубрики | |
| ЯРОСЛАВИЧИ, деревня в Подпорожском р-не. Нас. – 216 чел.. Расположена на правом берегу р. Оять. Через Я. проходит автомоб. дорога, соединяющая дер. с селами Винницы и Алёховщина. Рус. наименование связано с древним славянским именем Ярослав. Основное нас. – вепсы, на языке к-рых дер. называется Вильхал, предположительно, от прибалт.-фин. личного имени или прозвища Вилха со значением «прямой, длинный, стройный». Вероятно, селение возникло в кон. I – нач. II тыс. н. э. В XX в. дер. объединила два населенных пункта: собственно Я. и Берег. Следы ранее самостоятельных поселений прослеживаются в совр. облике Я. Выделяются приречная часть, сохр. более традиционный облик и приподнятый над речной террасой совр. центр. В Я. работают б-ка, клуб, при школе создан краевед. музей. В конце июня отмечается вепсский праздник «Древо жизни». Лит.: «Вепсский лес». Природный парк: Путеводитель. Б. м., б.г. С. 29. С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
1
2
