|
Побочные заработки (ингерманландские финны)
|
|
Рубрики
|
|
|
Одним из побочных занятий было пчеловодство.
На побережье Финского залива у финнов-ингерманландцев было развито рыболовство – преимущественно зимний лов салаки; выезжали на лед с санями и досчатыми «будками», которых жили.
Конная тяга в Петербурге формировала стойкий спрос на сено и овес, то и другое ингерманландцы возили в город возами.
В конце XIX века крестьяне-ингерманландцы стали сдавать свои жилые помещение петербуржцам под дачи.
В масленицу в Петербург прибывали финские извозчики, было модно прокатится на «чухонских» санях – «вейках»: считалось, что это приносит счастье на целый год.
Важным источником заработка для ингерманландцев стал труд извозчика в городе. В 1928 г. в Петербурге насчитывалось 30 тыс. извозчиков, десятую часть которых составляли ингерманландцы из пригородов.
Существовал еще один, особый источник дохода. Крестьяне-ингерманландцы брали в семью на воспитание ребенка из петербургского приюта для брошенных младенцев. Маленьким сиротам нужны были кормилицы и опекуны, которым российская казна хорошо платила.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Погребальный инвентарь
|
|
Рубрики
|
|
|
Погребальный инвентарь, несмотря на хронологическую близость, а, порой, и совпадение с зафиксированным богатым этнографическим костюмом ижоры, крайне беден. Возможно, это связано со сравнительно ранней христианизацией ижоры (в захоронениях XVI—XVIII вв. встречено большое количество нательных крестов); и последующим обеднением погребальной одежды. Другим объяснением является отсутствие в исследуемое время традиции хоронить в свадебной или праздничной одежде. Эта бедность инвентаря ижорских погребений противопоставляет их водским захоронениям того же времени, представившим богатые наборы металлических украшений (правда, без нательных крестов) в могилах вплоть до XVII в.
Конькова, О. И. Исследования ижорских средневековых могильников. Итоги и перспективы // Современное финно-угроведение. Опыт и проблемы : сб. науч. тр. / Музей этнографии народов СССР ; под ред. О. М. Фишмана, Е. А. Рябинина, И. В. Дубова. – Л., 1990. – С. 31–35.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Погребение
|
|
Рубрики
|
|
|
Об участии близких в выносе, копании могилы, опускании и зарывании покойного в разных местах высказываются по-разному. У северных вепсов это делали дальние родственники или соседи, мотивируя тем, что «своим нельзя», «казаться будет», «неудобно вроде своего убирать». Но известны случаи участия в погребении близких родствеников: «я сама отцу могилу копала». Жители отдаленных деревень утверждают, что раньше все делали свои, т. е. сыновья, дочери. В Вологодской обл. (у куйско-пондальских вепсов) «убирать» покойника также должны свои родственники, у пяжозерских – больше свои, как было принято раньше. Подобная же ситуация отмечена и у средних вепсов Ленинградской области. Здесь родственники сами все делают, но известно, что «вроде убирать покойника своим нельзя». Такое же примерно представление бытует у южных вепсов д. Радогощь и примыкающих к ней селений.
Южные вепсы Сидоровского сельского совета убеждены, что все должны делать «родные руки», «как последний почет отдаем» и даже что «не свои не должны и касаться». По всей вероятности, у вепсов в прошлом не было отстранения близких родственников от этих обязанностей. Отголоски прежних традиций видны и при совершении погребения по новым правилам. Так, при соблюдении запрета «зарывать покойного сыновьям, дочерям» им, однако, полагается первыми кинуть горсть земли на опущенный в могилу гроб. Перед погребением в могилу бросали медные деньги, выкупая, по мнению большинства информаторов, место для покойного. Имеется одно высказывание, что при этом приговаривали: «передайте их моим родным». На кладбище иконку и крест с умершего снимали. Раньше иконку до сорокового дня у средних вепсов оставляли на могиле, а южные вепсы хранили ее в церкви или в часовне. Перед тем как закрыть гроб, на лицо покойного натягивали холст, бросали на него три щепотки земли (желательно «отпетой» в церкви) – «два раза на голову, один раз в ноги». Гроб опускали на полотенцах, холсте, веревках. Иногда отмечали, что на веревках опускали лишь ту часть гроба, где находились ноги покойного. У северных и средних вепсов, проживающих в Ярославичах, раньше было принято опускать незакрытый гроб на руках. Его при этом передавали двум спустившимся в могилу мужчинам, в обязанности которых входило бросить на покойника несколько горстей земли перед закрытием гроба. В тех местах, где гроб опускали на руках, отмечают, что могилы рыли неглубокие. Полотенца и холст, на которых опускали гроб, назад домой не приносили: у северных и средних вепсов их отдавали вдовам, старым девам или нищим (у северных вепсов их можно было зарыть также и в могиле), а у южных – тем, кто копал могилу. При погребении крест не устанавливали.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Подарки умершим
|
|
Рубрики
|
|
|
Для оятских памятников характерно присутствие подарков умершему в виде монет, ожерелий из бус и других предметов. В ходе раскопок оятских курганов было найдено много разнообразных ювелирных изделий как местного производства, так и привозных. При раскопках собраны кости домашних животных: коровы, овцы, свиньи; промысловых: кабана, лося, медведя. Обнаружены кости птиц, захоронения лошадей. Найдены кусочки меха медведя, белки, хорька.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Подготовка к похоронам (вепсы)
|
|
Рубрики
|
|
|
По обычаю хоронили только на третьи сутки после смерти, непременно до полудня. Покойника перекладывали в гроб утром в день похорон. Ложе устраивали из березовых листьев, снятых с веников. Иногда под ноги и голову клали льняную кудель. Старики осуждают появившуюся в последнее время «моду» стелить на дно гроба вату: она легко воспламеняется и, по их мнению, опасна при переходе через «огненную» реку. В гроб укладывали некоторые вещи покойного, используемые при его «обряжении», а мужчинам также табак, папиросы, водку. Пожилым вручали «подорожную» (разрешительную и молитву), на лоб накладывали «венчик». Их покупали заранее и хранили в узелке со смертной одеждой. Сверху тело покойного раньше накрывали белым холстом. Края покрывала не обрезали ножницами и не обшивали: ткань нужной длины должна была отрываться руками.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Подготовка к родам
|
|
Рубрики
|
|
|
В вепсских семьях женщины занимались различными хозяйственными работами вплоть до самого наступления родов. Запрещалось только мытье полов, ибо у беременной, находившейся при таком занятии в резко согнутом положении, пуповина могла обвиться вокруг плода. По народному убеждению, если женщина, ожидающая ребёнка, будет подолгу сидеть без дела, то плод вырастет большим и роды будут тяжелыми. Свекровь учила молодуху, готовившуюся стать матерью: «Носи хоть камни или пригоршни земли из угла в угол, если у тебя нет никакой другой работы». Работа «до первых схваток» приводила к довольно распространенным в вепсских деревнях случаям родов в лесу, поле, на покосе и т.д., где роженица часто обходилась без посторонней помощи.
В домашних условиях вепсянки предпочитали рожать в хлеву, реже – в подполье, а в летнее время – в сарае. Традиция рождения ребенка в бане, широко бытовавшая у прибалтийско-финских и русского народов, была в незначительной степени распространена только среди вепсов Прионежья (чаще всего зимой и при трудных родах) и Белозерья. Вепсы даже с опасением относились к бане, считая, что там новорожденный может получить болезни или быть подмененным банным духом-хозяином. Такой взгляд на баню возможно связан с тем, что это строение появилось в вепсской среде довольно поздно. Еще в начале ХХ в. большая часть вепсского населения мылась и парилась в домашних печах.
В основе обычая рождения человека за пределами людского жилья лежали различные народные представления: о «нечистоте» родового процесса и роженицы, о необходимости соблюдения тайны родов (чем больше людей будет знать о родах, тем они тяжелее). Кроме того, в этом обычае отразились взгляды народа на рождение ребёнка как на его приход в мир людей из иного мира.
У вепсов, в отличие от многих европейских народов, не получил достаточного развития институт повивальных бабок. Главной помощницей роженицы, как правило, была свекровь. Только в исключительных случаях, если в семье не было свекрови или роды проходили с осложнениями, обращались к деревенской знахарке (baboi, tedai) или колдуну (noid).
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Подпорожский историко-краеведческий музей
|
|
Рубрики
|
|
|
Идея создания музея в Подпорожье возникла в 1965 г. Сначала был образован краеведческий кружок, для чего в Доме культуры выделили комнату, которая превратилась в Уголок истории Присвирья. Именно туда стали поступать первые экспонаты. Работой по созданию музея руководил И.С. Толстой. В декабре 1976 г. музей открыл свои двери для посетителей. В 1969 г. решением Подпорожского горисполкома был образован Подпорожский историко-краеведческий музей. Более 15 лет на базе музея ведутся археологические экспедиции по Подпорожскому району, открыто свыше 25 стоянок первобытного человека.
В музее собран богатый этнографический материал о жизни русской и вепсской народностей. Представлены образцы прикладного искусства вепсов, предметы их быта, документы, газета "Вепсская правда", книги на вепсском языке.
Многие экспонаты поступают музею в дар от населения. Особую ценность представляет "Букварь" на вепсском языке, изданный в 1932 г., к которому приложена разрезная азбука "Естествознание" для 4 класса (1936).
Основной фонд музея составляет 23000 единиц хранения. С 1996 года одним из основных направлений в работе музея стала выставочная деятельность. Все выставки оформляются самими сотрудниками музея. Организуются и проводятся выездные экскурсии по памятникам деревянного зодчества Подпорожского района, а также по действующим монастырям Лодейнопольского района. Разрабатываются и проводятся новые занятия для воспитанников детских садов и учащихся школ с использованием интерактивных методов по программе "Приобщение детей к истокам народной культуры".
Подпорожский историко-краеведческий музей работает ежедневно с 9.00 до 17.00 (без обеда), кроме понедельника и воскресенья; по субботам с 10.00 до 15.00
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Поклон на шубе
|
|
Рубрики
|
|
|
Брат невесты подстилает под ноги невесте шубу. Невеста, встав на нее, кланяется на все четыре стороны вместе с плачеей, приговаривая: "Простите улицы любимого отца, может, я сердитая с плохими словами по ним хаживала".
Затем она с подругами идет на улицу погулять и поребячиться
Перед входом в избу она с плачем просит отца последний раз открыть ей дверь. Отец два раза открывает дверь и после третьего раза невеста входит в избу. В избе невесту приглашают танцевать. Она танцует и благодарит девушек за приглашение. В избе она снимает ленточку и ходит с ней по избе в сопровождении плачеи, при этом, плача и причитая, она пробует положить её то на вешалку, то на полку, то в печку и т.д., но куда ни положит, кажется, все жаль ее оставить (ленточка — признак девичества). Наконец, она передает ленточку своей сестре.
Библиография
Карельский сборник / Академия Наук СССР. – Л.: изд-во Академии наук ССР, 1929. – 106 с.
Стр. 36-64.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Поклонение водяному (вэдэхийне)
|
|
Рубрики
|
|
|
Одним из наиболее почитаемых духов является водяной. Он соединяет в себе духа – хозяина вод и духа, связанного с царством мертвых. В представлении вепсов – это тучный мужчина с длинными волосами. Но показывается он в разных обличьях: то в виде утопленника, – его взяли в лодку, а он вывалился, только его и видели, то в виде коряги, а то в виде большой старой щуки. О «вэдэхийне» (водяном) ходит много быличек. Указывают места его обитания – глубокие и узкие проливы. В д. Ладва Подпорожского района рассказывают, что «вэдэхийне» много раз утаскивал людей в проливе, где ходит паром, особенно любит хватать молодых светловолосых женщин. У него, как и у лесного хозяина, есть семья: жена, дети. «Часто рассказывают про водяную. Сидит она на берегу, чешет гребнем голову, волосы по песку далеко. Она белая, полная, садится под сосну». «Водяным силам» надо угождать, по-видимому, в древности им приносились большие жертвы, возможно, даже человеческие. Не об этом ли напоминает символическое купание людей и скота («по завету», т.е. обету) в Шидр-ярвь - Сидоровском озере 21 июля (д. Сидорово Бокситогорского района). Праздник, во время которого это происходит, называется «Сурь пигя пяйвь» – Большой день. Он слился с христианским праздником Казанской божьей матери. Проходит он следующим образом: утром люди идут к часовне, приносят туда небольшие жертвы (масло, творог, яйца, хлеб, деньги). Собирается процессия и идет к озеру, впереди – двое с иконой. Подойдя к озеру, все останавливаются, затем проходят, как бы в ворота, под иконой, и идут купаться в озеро. Купаются те, у кого дан обет, т.е. за какую-либо милость со стороны «сил». «По завету» же купают скот (если скотина болела и выздоровела, например). Подобный же праздник наблюдали эстонские этнографы в июле месяце 1972 г. в д. Озёра Подпорожского района.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Поклонение деревьям
|
|
Рубрики
|
|
|
У южных вепсов (д. Сидорово) имелось почитаемое дерево можжевельника. Оно стояло на холме, в праздник Пасхи бывало увешано ленточками, к нему приносили жертвы, так же, как к камню в Озёрах. К нему же весной, в первый день выгона скота (23 апреля), слившийся с христианским праздником Св. Георгия, рано утром приходили хозяева домов (мужчины) после обхода своих дворов, разбивали о его ствол яйцо, которое здесь же съедали. Украшенное ленточками деревцо можжевельника ставили на могилу. Такое деревцо встретилось на кладбище в д. Сяргозеро. Ветки можжевельника клали в доме над дверью для охраны от злых духов, под подушку новобрачным, в колыбель к новорожденному, в подойник для защиты скота.
Священное дерево финских народов – береза. В гроб к покойнику родственники кладут оборванные с сухих веников березовые листья, образующие ему как бы постель. Какую-то роль, связанную с культом мертвых играла осина. Она упоминается в сказках-быличках. Так, в сказке о возвращении жениху половой силы помогает самый верхний листочек осины, сорванный по велению лесной старухи. В связи с этим необходимо отметить известное у заонежан поговорье, по которому заклятого [умершего не своей смертью] человека отделяет от дома только осиновый лист. Осиновый кол избавляет от «нечистых» покойников, чтобы они не вредили живым. Его забивают в могилу, иногда и мертвеца пробивают им. Это поверье встречается по всему краю, как у вепсов, так и у русских.
Каким-то образом связана с духами леса рябина. Ее используют пастухи для кнутовища, на него может быть сделан «обход» колдуном (нойдой), то есть своего рода договор пастуха с духами леса об охране стада. «Если Лес [лесовик] сделал человеку лихо, то надобно его заклясть. Для этого отправляются в лес, отыскивают лядину [заброшенное поле] чтобы на ней росла рябина, и от рябины была бы отростелина, и с той рябины вырубают несколько рябиновых батожков: вооружившись ими, крестьянин начинает выговаривать заклятья ...».
Кроме отдельных деревьев, почитались целые рощи. Христианские церкви и часовни строили в еловых и сосновых рощах, используя «святые места» языческих мольбищ. Так, часовня у д. Харагеничи Тихвинского района стоит в еловой роще, состоящей из очень старых деревьев, в то время как вокруг – молодой лес. Видимо, в прошлом эта роща была священным местом, где деревья вырубать запрещалось.
Дерево – распространенный мотив вышитых вепсских полотенец, занимавших в быту очень почетное место и присутствовавших на важнейших событиях в жизни человека. Это – известный у многих народов мира мотив «священного дерева». Это дерево пронизывает три мира, (небесный, земной и подземный), на нем живут птицы, с ним рядом стоят фантастические звери, кони, птицы, порой человеческие фигуры с молитвенно поднятыми руками.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Поклонение камням
|
|
Рубрики
|
|
|
О языческих верованиях населения Обонежья, где жили и вепсы, упоминается в посланиях новгородского епископа Макария в первой половине ХVI в.: «Суть же скверные молбища их лес и камение, и реки, и блата, источники и горы, и холми, солнце и месяц, и звезда, и озера ...».
О поклонении камням у вепсов есть свидетельства прямые и косвенные. В Алексеевском сельсовете Тихвинского района (бывший погост) между деревнями Корбеничи и Усть-Капша есть на холме в сосновой роще кладбище с оградой из больших валунов, ими же обложены и могилы. Думалось, что это очень старое кладбище, а оказалось, что организовано оно в 1930-е гг. после закрытия церкви. На старом кладбище у церкви камней не обнаружено, по-видимому, церковь вела с этим борьбу. И языческая традиция проявилась при перенесении кладбища на новое место. В окрестности куста деревень, называемого Озёра (Подпорожский район), в 1930-е гг. проявился культ камня, бытующий до настоящего времени; возможно, это также связано с закрытием церкви. Жители рассказывают, что в эти года над лесом появился большой столб дыма, и на том месте обнаружили большой камень с отпечатком головы в шлеме. Возле камня тогда же поставили часовню, куда приносили и приносят жертвы (деньги, масло, яйца, шерсть, хлеб, полотенца). Камень, по-видимому, метеоритного происхождения и очень напоминает «сеид» – «летучий камень» саамов.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Поклонение лесному хозяину («метц-ижанду»)
|
|
Рубрики
|
|
|
Лесные и водяные «силы» обобщены в антропоморфных образах лесного и водяного хозяев – повелителей духов леса и воды. Они являются «силой», с которой считаются до сих пор.
Лесного хозяина («метц-ижанд») представляют в виде человека то очень высокого «ростом с большую ель», то маленького, «с куст можжевельника», то в виде молодого мужика – черного, лохматого, то (чаще) в виде маленького старичка. Показывается он людям очень редко, иногда во сне. В д. Ладва Подпорожского района Н. С. Чарандова, 1910 г. рождения, рассказывала, что видела «метц-ижанда», когда ее в лесу из седла сбросила лошадь и она, упав, потеряла сознание. В это время «он» и подошел, и стал ее рассматривать и что-то бормотать. Он (в ее рассказе) – маленький, седенький, с длинными кудрявыми волосами, в колпачке (как у священника). Одежда у него застегнута не так, как у людей, а наоборот. У лесного хозяина есть жена, дети. Женою его может быть обыкновенная женщина. В лесу живут и другие духи. Зла людям особого они не делают, но с ними надо быть вежливыми, ночуя в лесу, спросить разрешения: «Лесные хозяева, позвольте переночевать!», нельзя также ложиться спать на лесной дороге. И. С. Фадеев, (1900 г. рождения), житель д. Ладва Подпорожского района, рассказывал: «Моя бабушка говорила, что если в лесу – чтобы не ложился спать на голой дороге. А я взял, набрал хворосту и лег. Только заснул, во сне чую, мужик говорит: «Чего разлегся, вставай!» и за ноги подергал. Проснулся – никого. Второй раз как будто на лошадях подъехали и опять за ноги дергают с силой. На третий раз я уже сам ушел. А так бы наехали». Раньше лесному хозяину оставляли на пеньке небольшие приношения – калитку (вид пирога), немного каши, блины. Вообще все информаторы утверждают, что лесные духи – добрые. Об этом упоминается в литературе: «Лесной хозяин – добрый дух и довольно благожелательно относится к вепсу, лишь его три года худо не поминай, а в особенности его жену «тойне поль» (другая половина).
Ну, а если каким-либо образом рассердишь «метц-ижанда», то предохранить себя от его действий можно лишь путем бегства куда-либо в бурьян, где необходимо как можно скорей схватиться за эту растительность, называемую «роудыг», и тогда сила лесного хозяина парализуется».
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Поминки
|
|
Рубрики
|
|
|
После погребения на кладбище устраивали поминки. У северных вепсов раньше обязательно брали с собой кутью, но теперь это делают редко, поэтому традиция поминальной трапезы на могиле исчезает. Уже появились сведения о том, что на могиле «ничем не поминают». Средние вепсы (вологодские и оятские) кроме кутьи приносили кисель. Только в Ладве поминали одним яичным «блином» (munakurs), который делился на кусочки по числу присутствующих. У южных и их соседей средних вепсов (тихвинских) обязательны были кутья, кисель и вареные яйца, а у сидоровских – и сусло. Разрешалось приносить и другую еду – рыбники, колобы и даже «стопочку». Нельзя поминать лишь мясными кушаньями. Еду вепсы Вологодской области раскладывали на поминальной доске или полотенце, иногда на разостланном на доске полотенце, а вепсы Ленинградской области – только на доске. В Ладве яичный «блин» разрезался прямо на доске. У южных вепсов свежую могилу закрывали хвоей и на ней располагали еду. Существует поверье, что после поминок надо сразу уходить с кладбища, не заходя на другие могилы, – «все покойники встречают, встали хоронить», а членам семьи умершего «нельзя до сорочин на чужие могилки заходить».
Поминки в доме покойного сейчас устраивают повсеместно. Раньше они проводились значительно скромнее, лишь для близких. Только у южных вепсов, судя по высказываниям пожилых информаторов, прежде поминок в доме совсем не справляли – их заменял обход односельчан с решетом, наполненным поминальной едой – кутьей, киселем, вареными яйцами. Так сейчас справляют здесь 9-й и 20-й день.
Состав поминальной еды по группам вепсов несколько различался. Обязательными везде считались кутья и кисель, но особенно кушанья из яиц: у южных вепсов подавались вареные яйца, у средних и северных готовился яичный «блин». Кроме того, южные вепсы варили сусло, а средние и северные пекли масленые блины с толокном. Кутью принято было подавать в начале поминок, а кисель – в конце. После этого трапеза кончалась, оставшуюся еду раздавали беднякам.
На поминках у северных и части средних (озерских) вепсов покойнику за столом места не оставляли. Здесь еда и питье готовились для него только до выноса и вновь лишь на сороковой день: «провоженный, так и не ложут», «у нас, когда вынесут, и чашку разбивают и больше места не выделяли, но на 40-й день ложут». У остальных вепсов покойнику, как почетному гостю, на углу стола клали ложку, выпечку. Через угол, где якобы сидел покойник «нельзя никому проходить, иначе прогонишь покойника». Весьма любопытно, что еда и ложка покойного должны быть закрыты, «чтобы невидимкою ел». Южные и средние вепсы Ленинградской области ложку и колоб клали под скатерть, а вологодские – закрывали сверху яичным «блином», называя прикрытую блином еду для покойника – panafid.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Порученье
|
|
Рубрики
|
|
|
«Порученье» («рукобитье») назначалось на один из ближайших дней после первого визита сватов. В доме невесты помимо обычной праздничной еды готовились специальные (ритуальные) блюда: яичница и сканые (тонкие) пироги в форме полумесяца. Стол накрывали в переднем углу, сначала пили чай, потом подавался обед. Невеста обходила гостей со стаканом водки. Жених должен был опустить в него кольцо или серебряную монету, «чтобы брак был так же крепок, как крепка водка, и так же светел, как светло серебро». После угощения все выходили из-за стола, оставались только отец жениха и отец невесты. Со стола все убирали, накрывали лучшей скатертью, ставили солонку и круглый хлеб. Перед иконами зажигали свечу. Отцы вставали за столом друг против друга. Затем отец невесты надевал шубу или кафтан или «пинжак» и шапку. Таким же образом одевался и отец жениха. Одевшись по-торжественному и молча, тот и другой надевали на правую руку рукавицы и через стол три раза ударяли друг друга по руке в знак заключения союза, и через стол же троекратно целовались. После рукобитья кто-либо из родственников невесты брал дугу с колокольчиком и звонил, возвещая этим о совершившемся. В некоторых деревнях «порученье» совершалось несколько иначе: со сватами велся торг, невеста ставила на стол блюдо, на которое они выкладывали крупную купюру. Когда торг заканчивался, зажигали свечу перед иконами, все молились. Затем отцы жениха и невесты пожимали друг другу руки через полы кафтанов, а крестный невесты звонил в колокольчик и объявлял: «Поручена!»
После этого невесту впервые накрывали платком – так, чтобы угол платка закрывал голову и часть лица или полностью все лицо. На «порученье» начинались причитания невесты. Причитывать ей помогала «vodii» (водящая, вожатая); во время исполнения причитаний две женщины водили невесту под руки.
Если не было в живых кого-то из родителей, невеста в сопровождении плакальщиц выходила на крыльцо и звала умершего на «порученьице». Затем возвращалась в дом, плачеи или «vodii» водили ее посреди избы или вдоль половиц от стола к двери, туда и обратно с причитанием, в котором выражалось сожаление по поводу предстоящей разлуки с родным домом. Для исполнения причитаний вепсы использовали как родной язык, так и русский.
Под конец «порученья» жених передавал невесте сладости и вино для угощения девушек на девичнике. Невеста дарила ему полотенце и платок, который тут же повязывался ему на шею. Отцу жениха в качестве подарка также вручалось полотенце, матери – рубаха, повойник, другим членам семьи – пояса и т.д. За дары все давали невесте деньги. Помимо даров девушка давала жениху что-нибудь из своих вещей в залог, например, шелковый платок, который в случае, если она передумает, мог женихом и не возвращаться. На «порученье» назначался день свадьбы – обычно через одну-две недели. Сваты ехали домой под звон бубенцов и поддужного колокольчика. Этот звон возвещал об удачном сватовстве.
В течение предсвадебной недели проводилась подготовка к свадьбе, каждый вечер устраивались молодежные вечера.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Поселения вепсов
|
|
Рубрики
|
|
|
Основными типами вепсских поселений в настоящее время являются деревни (кюля, пагаст) и лесные рабочие поселки. Последние появились лишь в середине 1930-х г.
По наиболее ранним сведениям, до XVI в. у вепсов преобладали однодворки или поселения в два-три двора. Позже возникают деревни, причем более ранний тип заселения – речной и озерный, что отразилось и в названиях деревень (Шимозеро, Ярьвьозеро, Рыбрека, Гимрека).
С XVIII в., а особенно с середины XIX в. возникает водораздельный или сележный (от селъг – хребет, спина, возвышенность) тип заселения (деревни строились «при колодцах»), что связано с развитием дорожной сети и гужевого транспорта. В XIX в. возникла, а затем особенно усилилась тенденция к образованию сросшегося гнездового типа расселения, когда ряд деревень сливается в единое поселение, которое имеет обычно название с характерными суффиксами – прибалто-финским – ла или русским – чи,– ичи (ср. Корвала, Нойдала, Корбиничи).
Значительная часть вепсских деревень отличается беспорядочной планировкой жилых и хозяйственных построек. В прибрежных деревнях преобладало рядовое расположение дворов, что определялось географическими условиями.
Со второй половины XIX в. начинается перепланировка многих поселений, в результате которой они приобретают уличную форму. Особенно интенсивно этот процесс протекал в годы советской власти.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Поселения и жилище (водь)
|
|
Рубрики
|
|
|
Большая часть водских земель раскинулась на Ижорском плато, поднимающимся между Нарвой и Санкт-Петербургом на высоту до 150 метров над уровнем моря. На краю плато и находился центр водской земли - деревня Котлы, к северу от которой глинт круто обрывается, давая место широкой низменности, покрытой густыми лесами. Еще в XVIII веке отмечалось, что водь любит «жить на открытом воздухе и совместно». Это стремление к некоторой скученности сохранилось и до середины ХХ века: дома были поставлены тесно, деревни не имели строгого плана, хотя в некоторых больших деревнях, например в Котлах, по примеру русских можно было наблюдать развитие уличной планировки.
Древним жилищем води являлась рига подобная эстонской жилой риге. В такой постройке жилое помещение и помещение для просушки снопов (собственно рига) были объединены под одной крышей. На бытование в древности такого типа жилища указывает и тот факт, что слово «рихи» обозначало в водском языке жилой дом вообще. В XIX в. так же как и у соседних этнических общностей – ижоры, ингерманландских финнов, русских – жилой постройкой являлась изба.
Дома и хозяйственные постройки строили, как правило, из бревен. При строительстве дворов часто использовали местный камень. Были распространены дома, состоящие из двух изб, соединенных сенями, а также пятистенки. Крыши были стропильной конструкции двускатные, покрытые соломой или дранкой. В большинстве домов были русские печи или печи с подвесным котлом, характерные для прибалтийско-финских народов. К хозяйственным постройкам относились клети, бани, риги.
В водском доме в прежние времена бытовали своеобразные традиции внутреннего разделения жилого помещения, размещения гостей и членов семьи. Часть комнаты у дверей – место, где происходил как бы отбор гостей; войти дальше в избу без разрешения хозяев никто не мог. Люди «незначительные» там и оставались, а родственники или важное лицо (особенно мужчину) приглашали садиться на заднюю скамейку (у стенки напротив входа).
Разграничительным знаком при приеме гостей была балка, несущая потолок ( в русской избе – «матица»).
Стол в доме занимал в зависимости от событий различное положение: в будние дни, в дни похорон и поминок он стоял у конца боковой скамейки, которую считали скамейкой умершего, в дни свадеб стол стоял перед задней скамейкой. В основном за столом ели только мужчины, женщины ели в другом месте, например у очага. Порой ели в три приема: сначала мужчины, потом женщины, следом дети.
Передний угол избы по диагонали от печи назывался «юмаланурк»(а)» – («божий угол»). Там располагался особый шкафчик «коло», в котором хранили иконы, туда же клали вербы и яйца, ветки троициных берез и клочек сена Иванова дня – ими окуривались для выздоровления.
Использованные источники:
1. Конькова О.И. Водь // Мы живем на одной земле : Население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К.В. Чистов. – СПб. : Лениздат, 1992. – С. 71-88; 82–84.
2. сайт http://vod.org.ua/index/php?=17&st=1 (03.04.2008)
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Поселения (карелы)
|
|
Рубрики
|
|
|
Поселения карел представляют большой интерес для характеристики их материальной культуры.
Как правило, карелы заселяли берега рек и озер. Этому способствовал ряд причин: 1) здесь легче было заниматься рыболовством, без которого, даже с развитием земледелия, карелы жить не могли; 2) наиболее удобные для распашки земли обычно лежали вблизи водоемов; 3) развитие скотоводства заставляло искать хорошие сенокосные угодья, а естественные пожни и пастбища имелись чаше всего в поймах рек и озер; 4) водоемы были и основными путями сообщения.
Такая картина заселения территории Карелии вырисовывается уже на самых ранних этапах истории края.
Деревня была, вероятно, наиболее ранним и более распространенным типом поселения. Она довольно часто упоминается в рунах. В деревне жила основная масса крестьян. Первоначально это были небольшие поселения, состоявшие из 1-5 дворов, редко больше.
Другой тип поселения – погост, характерный для обширных пространств русского Севера, несомненно сложился в Карелии под русским влиянием, о чем говорит и сам термин. Погост, границы которого первоначально, видимо, совпадали с границами сельской общины, в XIX веке представлял собой административный и религиозный центр, объединявший группу деревень и хуторов; в рамках погоста могло жить несколько общин. Расстояния между входившими в погост деревнями, в особенности на севере, были довольно значительными (20-30 км и более).
На погосте находилась церковь и кладбище, торговый, а иногда и административный центр (волостное управление).
На территории Карелии представлены два типа расселения – гнездовой и разбросанно-хуторской. Они возникли в разное время. Преобладает гнездовой тип. Он сложился на относительно ранних этапах истории края, по всей вероятности, на рубеже I и II тысячелетий н.э. В средние века этот тип расселения стал характерен почти для всех карел, вепсов, северных групп русских и коми-зырян.
Гнездо объединяло группу деревень, расположенных поблизости друг от друга, и имело одно общее название, в то время как каждая деревня, входившая в это гнездо, имела и свое собственное. Наименование гнезда, как правило, совпадало с названием озера, реки, горы или иного географического объекта, вокруг которого располагались деревни. Общее название гнезда почти всегда финно-угорское.
Разбросанно-хуторской тип расселения имел распространение в северной Карелии, преимущественно в западной ее части (Калевала, Кестеньга). Возникновение этого типа падает на более позднее время – начало XIX века. Его формирование связано с изменением экономических и социальных условий жизни карел - все же в Карелии хуторов было мало. Хуторской тип расселения был более развит в соседних Финляндии и Эстонии.
Формы карельских поселений разнообразны. В источниках содержатся данные, говорящие о беспорядочности планировки поселений карел. И.В. Оленев отмечал: «Только в больших селах вы встретите некоторую претензию на правильное расположение домов по сторонам улиц, а в небольших деревнях, каких в Карелии большинство, дома построены в разброс, на значительном расстоянии один от другого. Кто где облюбовал место, там и построил свое жилище. Тут же при доме устраивается огород для посадки овощей, а часто целое поле, так что иная деревушка, в 15-20 дворов, разбросана по берегам и островам озера на протяжении 2-3 верст в окружности».*
Наряду с деревнями, отличавшимися беспорядочной или разбросанной планировкой, складывались деревни рядовых форм. Они возникали по берегам рек и озер как первичнорядовые береговые поселения, линейность которых обусловливалась ландшафтом, а не заранее задуманным планом. Различные правительственные меры в XVIII – первой половины XIX вв., направленные на упорядочение застройки в деревнях, практического значения в условиях Карелии почти не имели. Лишь со второй половины XIX и в начале XX в. в связи с повышением значения дорог в южной Карелии становятся замены перепланировки деревень.
* И.В.Оленев. Карельский край и его будущее в связи с постройкою Мурманской железной дороги. – Гельсингфорс, 1917. – Стр. 58-59.
Библиография
Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (Карельская АССР): Этонографический очерк / Р.Ф. Тароева; Академия наук СССР, Петрозаводский ин-т литературы и истории. – М.-Л.: Наука, 1965. – 223 с.
Стр. 78-86.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
После венчания
|
|
Рубрики
|
|
|
После венчания жених и невеста возвращались каждый в свой дом и там устраивали вечеринки. На следующий день к вечеру, когда жених приезжал к тестю, невесту отводили в соседнюю комнату. Там женщины при сильном плаче и крике обстригали невесте волосы, которые тут же сжигали или чаще отдавали жениху, он хранил их и, если жена умирала раньше его, клал ей в гроб. По приходе молодых в дом жениха в сенях с молодой снимали фату, а она подавала свекру и свекрови ведро с водой для мытья рук и дарила им подарки. Войдя в избу, молодая угощала родителей жениха пивом, те, выпив, клали деньги в пустые кружки, а свекровь хлебом благословляла новобрачных. Затем все приехавшие с невестой гости садились за стол, молодые же стояли, а после отъезда гостей ужинали в особой комнате. На ночь мать и родня отводили их в нетопленую баню или хлев. Утром молодая сразу же начинала мыть посуду. Потом она трижды набирала воду в ручье, которым пользовалась семья мужа, а его родня все три раза опрокидывала ведра ногами. В тот же день родители молодой опять приезжали в дом ее мужа, гостили там сутки, а потом всех звали к себе домой. XX век донес до нас немало прекрасных свадебных водских песен. Вот перевод одной из них, ее пели после свадьбы родственники невесты жениху:
Ой, зять, зять, братец.
Сумел взять, сумей держать;
Не учи на улице,
Не секи на полосе —
Деревни пахари увидят,
Боронящие догадаются.
Учи в своем доме,
В избе четырехугольной;
Возьми соломинку из кучи,
Нить из веретена матери —
Соломка будет кнутовищем,
Нить вытяни кнутом;
Этим секи свое яблочко,
Нашу сестру.
1. Конькова О.И. Водь //Мы живем на одной земле: Население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К.В.Чистов. – СПб.: Лениздат, 1992. – С. 85-86.
2. Сайт vod.org.ua/index.php?t=47
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Послеродовые обряды
|
|
Рубрики
|
|
|
По времени рождения младенца, его первому поведению вне материнской утробы и физическим особенностям судили о его дальнейшей судьбе. Например, северные вепсы рассматривали апрель «обманчивым» месяцем. Если ребенок родился в апреле, к тому же 13 числа, то жить не будет. В некоторых вепсских деревнях сохранились приметы, связанные с лунным календарем, где новолуние считалось признаком долгой жизни, а ущерб луны и конец недели – короткой. Универсальная оппозиция верх – жизнь, низ – смерть лежала в основе приметы, по которой наблюдали как падал ребёнок на подстилку: лицом вверх или вниз.
«Пустоглазый» ребенок, то есть без «мяса» в уголках глаз, а также с синюшным оттенком кожи не был жильцом на этом свете. Не к добру рассматривалось и появление ребёнка с зубами. Напротив, радость вызывало рождение младенца в околоплодной оболочке – «рубашке» (paideine). Рубашку в высушенном виде хранили в укромном месте. Вепсы, как и русские и карелы, полагали, что наиболее действенную помощь она может принести в судебных делах.
В вепсских патриархальных семьях, где власть принадлежала мужчинам, рождению мальчиков радовались больше. К тому же с появлением сына семья получала от общины на него земельный надел, а с появлением дочери этого не происходило. Девочки, особенно если в семье не было ни одного мальчика, вызывали меньшую радость. Со временем они покидали родной дом и им требовалось много нарядов и приданое, которое в бедной семье невозможно было дать за каждой дочерью. Явное предпочтение рождения мальчиков отразилось во многих вепсских обрядах родильного цикла.
В северновепсской группе, например, если в семье рождался сын, то родители на вопрос односельчан: «Кто родился?», – громко кричали: «Сын!». В случае рождения дочери их ответ звучал тихо: «Дочь». Было принято завернутого в пеленки мальчика обвязывать шерстяной веревкой, а девочку – ситцевой. Таким образом, признаки полового статуса человека, полученные при рождении, получали дополнительную социальную и культурную маркировку.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Постройки (ижора)
|
|
Рубрики
|
|
|
Постройки были восточно-славянского типа. Дома строились из брёвен на тщательно выложенном фундаменте, рассчитанном на местные почвы с высоким стоянием грунтовых вод. На территории Кингисеппского района при строительстве дворов использовали местный камень. Жилище состояло обычно из двух изб (пертти), соединённых сенями (эукши), а также пятистенки; у бедноты жилище было двухкамерным (изба и сени). Крыши были стропильной конструкции двускатные, а также полувальковые; их крыли соломой или дранкой. Долгое время сохранялись архаичные формы конструкции крыш: соломенные крыши сверху прижимались длинными жердями, верхние концы которых, перекрещённые над гребнем крыши, были оформлены в виде птичьих голов и носили название "харакат" ("сороки"). Длинные притиски предохраняли крыши от ветра.
Еще в 1920-е гг. в ижорских деревнях встречались курные избы. В большинстве домов были русские печи или печи с подвесным котлом, характерные для прибалтийско-финских народов.
Связь дома и двора двурядная или однорядная, старинной формой считают покоеобразную связь. К хозяйственным постройкам относились клети, бани, риги.
Библиография:
1. Историко-культурный атлас Республики Коми. - М., 1997.
2.Поселения и жилища ижор // http://www.finnougoria.ru/community/folk/5/detail.php?IBLOCK_ID=46&SECTION_ID=343&ELEMENT_ID=2194
3.Шлыгина, Н. В. Ижора // www.komi.com/nmrk/nmrk.asp?i=287
Мы живем на одной земле : население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К. В. Чистов. – СПб. : Лениздат, 1992. – 192 с.
С. 89–109.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Постройки, жилище древних вепсов
|
|
Рубрики
|
|
|
Древние вепсские постройки, вероятно, возводились столбовой техникой. Пережитком их являются распространенные у некоторых групп вепсов и карел-ливвиков постройки для детских игр – кода (ср. финск. kota; саамск. kata; ливск. koda; морд, kudo и т. д.– термины, которыми в финских языках обозначаются наиболее архаичные, иногда шалашевидные постройки). На следующей ступени жилищем служили срубные постройки полуземляночного типа. Дальнейшее развитие, видимо, пошло по линии выделения специализированных построек: с одной стороны, жилой черной избы (муст пертъ) с очагом, а затем с печью без дымохода, а с другой стороны – отдельных хозяйственных строений (риги – ригъ, бани – кюлъ-бетъ, амбара – айт).
В. И. Равдоникас, изучая жизнь вепсов Тихвинского уезда, которые заселяли северо-восточную часть Тихвинского уезда (Борисовщинскую волость, восточную половину Лукинской, почти всю Пелдушскую и часть Красноборской) вместе с прилегающей местностью Белозерского и Лодейнопольского уездов, отмечает следующие детали их построек: он указывает, что крыши были чаще соломенные, по окнам нередки резные и расписные наличники, очень оживляющие вид избы. Балкончик у слухового окна, и особенное резное крыльцо сбоку, – милая архаичная особенность чухарской избы, к сожалению уже исчезающая. На таких балкончиках висели обыкновенно вяленое мясо и рыба, – продукт убийственный для непривычного желудка, у чухарей же считающийся роскошью и употребляющийся по праздникам для гостей. К избе (через сени) примыкал двор для скота с сараем сверху, с сарая наружу шел "спуск" или "въезд". Часто строились особо, вблизи от дома, клети или закрома для хранения разной клади и продуктов, на клети навешивались колоссальные замки – наличники у этих клетей; из них ни одного нет позднее XVIII в. Чухарская изба внутри на четверть занята печью, – фамильным очагом, – и прокопчена насквозь дымом. Когда зимним морозным утром хозяйка растопляет такую печь, – на постороннего свежего человека это производит кошмарное впечатление, особенно, если ветер мешает сразу установиться хорошей тяге в дымовое отверстие потолка (т. н. «хайло»). Изба наполняется удушливым едким дымом, от которого свободна только нижняя часть избы аршина на полтора от полу. Если хочешь спасаться от дыма, ложись на пол или садись на корточки. Чухари же не обращают на дым ни малейшего внимания и спокойно делают свое дело, мелькая, как тени в дыму, при красных отблесках растопляющейся печи. Печь в черной чухарской избе очень часто не из кирпича сложена, а сбита из глины на деревянном основании и только кое-где облицована кирпичом. Нередко печь заменяет баню и потому делается особо просторной. Вдоль стен по всей избе, начиная от двери и кругом до печи, тянется сплошная лавка, а над лавкой идет такая же длинная полка, где сложена всякая утварь, – рукавицы, шапки, горшки, топоры и пр. В красном углу против печи устроено тябло или божница с почерневшими иконами, под божницей стоит стол со скамейками, а где-нибудь неподалеку самодельный шкаф посудник. Если в семье есть грудной ребенок, посредине избы красуется берестяная люлька на очепе. Около печи у входной двери поставлен чан для выливания помоев, – а где-нибудь рядом кадка с водой. Вот и вся скудная обстановка чухаря. Кроватей обычно нет, т. к. спать полагается либо на печке, либо на полу, либо на полатях, если они устроены.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Посуда
|
|
Рубрики
|
|
|
Для приготовления пищи в основном использовалась глиняная утварь (центр производства - ижорская деревня Большое Стремленье): кринки, латки (готовили в основном в них), горшки, а также чугунная. В чугунках готовили щи, делали холодец. Во многих случаях глиняные горшки используются до сих пор (в них варят каши, делают творог). В чугунках готовят пищу для скота; очень часто их используют как цветочные горшки.
Оселедько, Ю. В. (СПбГУ) Пища и утварь ижорского населения Сойкинского полуострова (традиции и современность) // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 2000 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях). IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.
Мы живем на одной земле : население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К. В. Чистов. – СПб. : Лениздат, 1992. – 192 с. : ил.
С. 102-104
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Похоронная обрядность (ижора)
|
|
Рубрики
|
|
|
Похоронный обряд совершался по церковным нормам, однако при этом соблюдалось множество магических обрядов и действий, связанных со старыми представлениями о загробной жизни. В гроб покойнику клали шерстяные вожжи, т.к. предполагалось, что в поездке на кладбище он сам правит лошадью. В могилу при погребении опускали запас еды – хлеб, мясо, горох. В погребальном инвентаре средневековых ижорских могильниках обычно встречается нож. Ещё в конце XIX – начале ХХ века на могиле принято было причитать, что делали профессиональные плачеи.
Несмотря на принадлежность к православию, в похоронной обрядности сохранялись многочисленные языческие пережитки. Ижорское кладбище имело своеобразный вид и напоминало о древних священных рощах. Ижорцы на кладбище ничего не трогали, войти и выйти из него можно было лишь одной дорогой. На могилах ставились кресты, на которые вешали небольшие полотенца с вышитыми на них именами покойников.
Библиография:
1. Историко-культурный атлас Республики Коми. - М., 1997.
2. Похоронная обрядность ижор // http://www.finnougoria.ru/community/folk/5/detail.php?IBLOCK_ID=46&SECTION_ID=343&ELEMENT_ID=2201
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Похоронные обряды (водь)
|
|
Рубрики
|
|
|
На основе дневниковых записей Л.К.Ивановского и свидетельств Н.К.Рериха установлено, что на Ижорском плато в первой половине второго тысячелетия н.э. широко бытовал обычай хоронить умерших в сидячем положении. Для захоронения выбиралась площадка 3 – 7 метров, которая несколько уплотнялась и по окружности обставлялась валунами. На ней разжигался ритуальный костер, от которого в курганах оставался тонкий слой золы и угольков. Затем умерший помещался в сидячем положении в центре площадки. Удержать его позволяла небольшая груда камней, к которым умершего прислоняли спиной. Эти каменные груды, кроме практического значения, имели и ритуальный смысл – промежутки между камнями были заполнены золой и углями, и здесь же встречались следы жертвоприношения в виде костей животных. Поэтому Л.К.Ивановский называл эти сооружения из камней «жертвенниками».
В XIII – XIV вв. в Водской земле умерших погребали под курганами в грунтовых ямах и среди них тоже имеются захоронения в сидячем положении (курганы у деревни Теглицы, Волосовский район)
При раскопках курганов при деревне Даймище Гатчинского района зафиксировано, что покойника усаживали на сиденье, сложенное из кусков дерна, затем засыпали землей.
Захоронения в сидячем положении иногда образуют отдельные могильники, но чаще встречаются на общих кладбищах вместе с курганами в обычном трупоположении.
По историческим сведениям, умирающего клали на солому, которую потом на дворе или улице сжигали, а через этот пепел переносили гроб. Мертвых стремились похоронить в тот же день. Известно, что и после перехода в христианство водь продолжала хоронить в священных рощах, на коломищах (т. е. кладбищах) и в курганах. Могилы обкладывали камнями или сверху наваливали большой камень. Покойника хоронили в праздничной одежде, в могилу или на нее клали намеренно сломанные орудия труда — серпы, косы. На могилах приносились жертвы в виде пищи.
1. Водь // Финно-угры и балты в эпоху средневековья / Под общ. ред. Г.А.Рыбакова. – М. : Изд-во «Наука», 1987. – С. 34-42. – (Археология СССР).
2. Гадзяцкий С.С. Вотская и Ижорская земли Новгородского государства //Исторические записки. Т. 6 /Академия наук СССР ; Институт истории ; отв. ред. акад. Б.Д.Греков. – [М.] : Изд-во Академии наук СССР, 1940. – С. 100-148.
3. Конькова О.И. Водь //Мы живем на одной земле: Население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К.В.Чистов. – СПб.: Лениздат, 1992. – С. 86-87.
4. Рябинин Е.А. Водь // Природа. – 1992. - № 3. – С. 78-86.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Похоронные обряды (ижора)
|
|
Рубрики
|
|
|
Покойника всегда хоронили головой к морю, не учитывая ориентацию по сторонам света. Крест ставили в головах, а не в ногах. Информанты объясняют это тем, что, приходя на могилу, устроенную таким образом, нельзя встать на голову покойного. Также существует отличие и в определении поминального дня сороковин, под которым понимают ровно семь недель, т.е. 42 дня.
Археологические материалы, полученные в результате раскопок в 1979–1988 годах ижорских могильников, свидетельствуют о том, что в XII–XVI веках ижоры предпочитали устраивать свои кладбища на склонах высоких холмов, на крутых берегах рек или хотя бы на небольших всхолмлениях. Но полного единообразия в погребальном обряде не было. Жители мыса Дубовского 400 лет назад поверх могил устраивали овальные каменные обкладки с двумя вертикально поставленными камнями в ногах и головах погребенных, на эти камни укладывалась небольшая двускатная крыша. Подобные «домики мертвых» – жилища умерших – раньше были у многих финно-угорских народов, а у карел, коми и в северорусских областях они встречались даже в начале XX века. Двумя километрами южнее, в деревне Урмизно (Нурмиста), древние ижоры близ каждой могилы жгли погребальный костер. На Шведских горах рядом с деревней Большое Стремление (Сомеро) и в деревне Липово (Пярспяя) на могилах ставили грубо вытесанные из известняка четырехконечные кресты. Самое интересное средневековое кладбище исследовано близ бывшей деревни Гамалово (Хамала) на Сойкинском полуострове, где даже в XV веке некоторые погребения совершались на помосте из деревянных плах, умерших сверху покрывали берестой. В могилы клали железные ножи, бронзовые фибулы (застежки), перстни, монеты, в мужских погребениях найдены боевые железные топоры, кресала. При каждом умершем был нож. Местные жители часто называли подобные кладбища «шведскими», на самом деле это древние могильники ижор. Несколько погребений, обнаруженных в восточных ижорских землях – в бассейне Невы, – близки карельским грунтовым могилам XII–XIV веков.
Мы живем на одной земле : население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К. В. Чистов. – СПб. : Лениздат, 1992. – 192 с.
С. 89–109.
Трипольская, А. А. (СПбГУ) Особенности обрядности жизненного цикла ижорского населения Сойкинского полуострова // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 2000 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях). IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Похоронные обряды (ингерманландские финны)
|
|
Рубрики
|
|
|
В похоронных обрядах финнов-ингерманландцев несмотря на церковную форму погребения, длительно сохранялись следы древнего культа предков, представления о неразрывной связи живых с миром умерших. Эта тема до последнего времени мало освещалась в отечественной печати, особенно в обобщающих работах. Раннее принятие христианства разрушило значительную часть дохристианских воззрений и верований. Предполагается, что у большинства прибалтийско-финских народов, в том числе у финнов-ингерманландцев пантеон древних божеств не успел четко оформится и принять определенную иерархическую структуру. Однако, фольклорные материалы содержат многие из этих представлений.
А вот как описывает посещение своей ингерманладской родины (д. Большое Кикерино) в 70-х гг. ХХ века и Губаницкого кладбища (Волосовский район) финский писатель Пекка Мутанен: «Хожу по кладбищу. Православные кресты, современные массивные надгробные камни, несколько лютеранских, по-старому массивных деревянных крестов. На кладбище чувствуешь себя как в музее: здесь видны все изменения, которые произошли за последние десятилетия в культуре погребения.
Старых лютеранских могил с лютеранскими крестами я не нахожу не одной. Не могу найти могил ни деда, ни бабки, ни двух моих сестер, умерших еще детьми в 30-е годы. По рассказам покойной матери мне известно, что родня была похоронена по правую сторону от церкви – там хоронили лютеран, а православных хоронили слева. Это деление давно не соблюдается. Лютеране и православные покоятся вперемежку. За последние десятилетия ингерманландцев на Губаницком кладбище похоронено совсем мало. На могилах стоят и деревянные кресты, и каменные надгробия».
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Похоронные обряды (карелы)
|
|
Рубрики
|
|
|
Погребальные памятники корелы располагаются на южных склонах песчаных пригорков, на участках, пригодных для земледелия, обычно у воды. Закономерности в расположении могил не обнаружено. Может быть, в древности они как-то отмечались, но сейчас уже нельзя восстановить их первоначальный внешний вид.
Хоронили умерших по обряду трупоположения, в основном укладывали на спину, головой на север с отклонением к западу или востоку, хотя встречается и другая ориентировка. Могилы были глубокими (около 1 м). Умершего одевали в праздничную одежду и, как правило, помещали в деревянный сруб с дощатым настилом, покрытым шкурами животных. Сверху его накрывали либо берестой, либо дощатой крышкой. Для путешествия в потусторонний мир покойника снабжали теми вещами, которыми он пользовался при жизни. Если это была женщина, то помимо разнообразных украшений в могилу клали бытовой и сельскохозяйственный инвентарь (горшки, серпы, пряслица и т. д.), если мужчина, то при нем непременно находились предметы вооружения: в могилах побогаче — меч, наконечники копий и стрел; победнее — топор.
У древних карел существовал культ предков. Поминальные обряды совершались у могилы. В жертву приносились лошадь или собака, овца или корова (в зависимости благосостояния умершего). Остатки таких пиршеств, кости от съеденных животных и птиц, складывались в посуду и ставились у могилы.
По представлениям корелы, умерший, отправляясь и последний путь, менял только свое жилище. Ближайшие параллели древнекарельским могильникам обнаруживаются на северокарельских кладбищах. Еще в недавнее время это были срубы, внешним видом напоминающие постройки карел, с двускатной крышей и окошечком в головах, чтобы покойный мог наблюдать за делами живых. Часто под одним срубом находились могилы нескольких близких родственников. Как видим, между карельскими кладбищами, разделенными несколькими веками, сохранились некоторые общие черты.
Библиография
С.И.Кочкуркина. Корела и Русь / С.И. Кочкуркина; Академия Наук СССР. – Л.: Наука, 1986. -141 с.
Стр. 40-42.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Почитаемые места
|
|
Рубрики
|
|
|
К почитаемым местам относятся природные или созданные человеком объекты, которые народное сознание связывает с потусторонними силами. Далеко не все информанты, опрошенные во время полевых работ на Сойкинском полуострове, могут указать такие объекты. Тем не менее, удалось выявить некоторые из них. Они могут быть подразделены на следующие группы: могилы, деревья, камни, водные источники.
К почитаемым могилам относятся, прежде всего, так называемые "шведские могилы" - кургано-жальничные погребения XI-XIV вв. Местные жители считают их захоронениями шведских солдат, погибших во время Северной войны (1700-1721 гг.). Еще в недавнем прошлом "шведские могилы" посещались местными жителями в поминальные дни. Почитаемой может стать и могила человека, отмеченного каким-либо даром. Так, на кладбище в д. Ручьи похоронена монахиня Анастасия, умершая в послевоенные годы. При жизни она умела исцелять некоторые недуги и пророчествовала. Могила Анастасии посещается местными жителями и в настоящее время.
Почитаемое место может представлять собой комплекс объектов, например, могилу и дерево (или группу деревьев). Так, "шведские могилы", расположенные в д. Вистино, называют "три сосны", а недалеко от д. Пахомовка, на кладбище находится "дерево-казак", под которым, по преданию, находится погребение неизвестного казака. На этом же кладбище есть общий стол, предназначенный для подношения своеобразных гостинцев во время поминания родственников, которые похоронены где-то далеко от своего селения. Почитаемые деревья могут быть и не связаны с могилами (например, "три дуба" на горе рядом с д. Слободка).
Почитаемые камни, в свою очередь, делятся на две подгруппы:
1) камни, вызывающие у находящихся поблизости людей галлюцинации: слышно пение или плач ребенка, ощущаются запахи, будто кто-то готовит блины и т. п.;
2) камни, имеющие необычные природные черты, воспринимаемые как результат человеческой деятельности, получившие народную трактовку: высеченный крест, след детской ножки и т. п.
К последней группе почитаемых мест относятся водные источники (естественные и искусственные), обладающие по поверьям целебной силой.
Известные на сегодняшний день на Сойкинском полуострове источники так или иначе связываются с христианскими верованиями и представлениями (и ижоры и русские исповедуют православие): освященный колодец (д. Пахомовка); целебный ручей, в истоке которого раньше стояла икона.
Почитание могил, камней, деревьев, источников - древняя местная традиция. Ее сохранение даже в трансформированной форме - важное свидетельство устойчивости народной духовной культуры и этнической памяти.
Львова Е.С. Почитаемые места у ижорского и русского населения Сойкинского полуострова // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 2000 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях) - IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. – С. 52.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Почитание животных
|
|
Рубрики
|
|
|
В верованиях вепсов можно проследить и очень неясные остатки почитания животных, птиц, рыб. Птица – часто встречающийся мотив вепсской вышивки. Иногда это фантастические птицы, а чаще – известных видов, например, глухарь на полотенцах южных вепсов. Возможно, это связано с остатками тотемизма, а также с верой в птицу-душу: «Душа-птица – это представление, хорошо знакомое многим народам. ... Птицы-души населяют нижний мир. Из царства мертвых они могут вернуться на землю и попасть, в чрево женщины. Тогда женщины делаются беременными». Подобное представление о душе есть у коми-зырян: «У каждого человека есть свой невидимый двойник, или внешняя душа – орт. По некоторым сведениям, этот орт может воплощаться в птицу.
Сходное представление об орт есть у обских угров». Не об этом ли факте говорят изображения птиц на самых старых могилах кладбища на Пелушском погосте (Бокситогорский p-н), которые удалось видеть в 1971 г.? Также, как и кресты, птицы вырезаны из дерева.
Почтительное отношение сохраняется к медведю, волку и щуке. Щучью голову иногда прибивают над дверью (д. Белая Бокситогорского р-на), а также надевают на пояс жениху во время свадьбы для охраны его половой силы.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Появление зубов у ребенка
|
|
Рубрики
|
|
|
Если сравнить три периода детства (младенческий, детский от одного года до 8-10 лет и подростковый), выделяемых вепсской возрастной периодизацией, то окажется, что наиболее ритуализированным у вепсов являлся первый год жизни ребёнка.
Особенно многочисленными были поверья и обряды, в которых отразились народные представления о хрупкости и незащищенности новорожденного и страх за его жизнь. Возникновение подобных представлений было связано, прежде всего, с высокой в прошлом детской смертностью, особенно в младенческом возрасте – в том числе и в вепсских деревнях.
У вепсов, как и практически во всех культурных традициях, наиболее уязвимым от воздействия различных вредоносных сил ребёнок считался до появления у него первых зубов. В этот опасный период вепсы выполняли ряд запретов: никому, кроме членов семьи, ребёнка не показывали, чтобы избежать воздействия сглаза, порчи, злых духов; не подносили его к зеркалу, ибо, по народным поверьям, его могла обменять нечистая сила. Чтобы зубы легко прорезались, младенца не перевязывали поясом.
Выделение такого важного момента в физическом развитии человека, как появление первых зубов, по-разному объясняется учеными. По мнению А. Вилкуны, исследовавшего этот вопрос на материалах Финляндии, восточной Карелии и Лапландии, от зачатия и после появления на свет ребёнок находится в особо опасном положении, так как не имеет своего духа-хранителя. В этот период ребёнка определяют как «безымянного», «некрещеного», «без духа-хранителя», «беззубого». С обретением духа-хранителя ребенок становится личностью. Внешним признаком его нового состояния считается появление первых зубов. Вполне возможно, что такие представления в далеком прошлом были известны и вепсам. Определения ребенка «безымянный» и «некрещеный» встречаются и в вепсских заклинаниях. Но в отличие от большинства прибалтийско-финских народов, у вепсов пока не зафиксирован термин, обозначающий духа-хранителя ( ср. фин. haltija, сев. кар. haltie, ливв. haldie, люд. halgi, вод. altia, altiaz, эст. haldjas).
По поводу значимости появления первых зубов существует и другая точка зрения, изложенная в ряде статей. Ее основу составляют представления о душе или жизненной силе человека. Каждый человеческий орган обладает различной жизненной силой. Особенно насыщены ею части тела, способные длительно сохраняться уже после смерти человека (кости, зубы) или вновь возрождаться (ногти, волосы). Следовательно, с появлением зубов ребенок становится более жизнеспособным.
Согласно этой точке зрения, жизненная сила сохраняется и в выпавших зубах, а при их потере человек слабеет. И действительно, выпадение молочных зубов также являлось опасным моментом в жизни ребёнка. Вепсы принимали меры, чтобы они не достались чужому человеку или злым силам. У южных вепсов мать первый выпавший молочный зуб ребёнка должна была съесть (по народным объяснениям, чтобы потом у ребёнка не болели зубы). Вепсы повсеместно, как и соседние народы, каждый выпавший молочный зуб малыша выбрасывали за печь со словами: «Мышка-норушка! На тебе деревянный, дай мне костяной!». Это действие, видимо, когда-то имело древний магический смысл. Печь была центром «своего» пространства –дома. «Хозяином» и покровителем этого дома считался домовой, который часто представлялся в облике мыши (крысы) и располагался за печью.
Не только зубы, но и ногти, и волосы являлись признаками увеличивающейся жизненной силы ребенка. По вепсским поверьям, ребенку не был страшен сглаз, когда у него вырастали волосы. Поэтому в течение первого года жизни вепсы придерживались запретов стричь волосы ребёнку и обрезать ногти (их откусывала мать), чтобы не укоротить его жизнь.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
