Тематические группировки
/
справочник "Малочисленные коренные народы Ленинградской области"
| Агрикола Микаэль (1510-1557), просветитель, церковный деятель | |
| Рубрики | |
| АГРИКОЛА (Agricola) Микаэль (ок. 1510 – 1557), фин. религиозный деятель, основоположник фин. литературного языка. В 1536-39 учился в Виттенбергском ун-те у М. Лютера и Ф. Меланхтона. Глава Реформации в Финляндии. С 1554 – еп. Абоской (Туркуской) епархии. В 1556-57 участвовал в швед. посольстве в Москву. Издал первый фин. букварь (1542). Осн. труды А. – переводы на фин. язык Нового завета (1548), части Ветхого завета (1551-52), псалтыри, ряда молитвенников. Переводы А. сопровождались очерками истории и культуры Финляндии, календарем и сводкой агрономических сведений. Умер 9.04.1557 по пути из Москвы в Або (Турку) в дер. Кюрённиеми прихода Уусикиркко (ныне Выборгский р-н, дер. не сохр.). Был похоронен в кафедральном соборе г. Выборг (могила не сохр.) В 2001 на месте, где скончался А. (мыс Кюрённиеми) был воссоздан памятный знак, первоначально установленный в 1900. Планируется воссоздать уничтоженный в 1940 пам. А. в Выборге. Лит.: Хейнинен С. Реформатор Микаэл Агрикола // Страницы выборгской истории: Сб. статей. Кн. 2. Выборг, 2004. С.48-54; Митюрин Д. Вызов Его Величеству // Всемирный Следопыт. 2006. №18. С.51-55; Памятник Микаелю Агриколе <на мысе Кюренниеми>. – http://around.spb.ru/guide/vyborg/agrikola.php А.Д. Марголис | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Алёховщина, с. | |
| Рубрики | |
| АЛЁХОВЩИНА, село в Лодейнопольском р-не. Нас. – 1882 чел. Расположено на берегах р. Оять. Находится на пересечении автомоб. дорог на Лодейное Поле, Тихвин, Доможирово, и Ярославичи. Назв. образовано от личного имени. Возникновение села относится к нач. II тыс. н. э. и связано со славянским освоением региона. В окрестностях известны археол. пам. рубежа I–II тыс. н.э. – курганы приладожской культуры. С 1927 по 1958 – адм. центр Оятского р-на области, позднее – центр одноименного сельсовета, затем – волости. В состав А. после 1917 вошли соседние населенные пункты Сторожево и Стрелка. Село с XVIII в. славилось производством местной керамики, в наши дни эти традиции продолжает ОАО «Оятская керамика». В А. находится дерев. ц. Михаила Архангела (1730). На кладб. установлен обелиск в честь сов. воинов, погибших в годы ВОВ. В А. имеется дом культуры, б-ка, музей керамики и совр. гончарного произ-ва. При ср. школе с 2003 существует Центр возрождения ремесел: здесь работают кружок лепки вепсской игрушки и музей предметов быта, где выставлены образцы изделий нар. творчества вепсского края. В 2 км к западу от А. на р. Вилиги (Софьин омут) с 2001 ежегодно в июне проводится фестиваль авторской песни «Владимирские зори». Лит.: Зайцев П.М. Лодейное Поле: Ист.-краевед. очерк. Л., 1964. С. 6; Даринский А.В. Ленинградская область. Л., 1975. С. 361; Иваненко Т.В. Чтоб не канула в вечность… // Россия, Русь! Храни себя, храни. СПб., 2004. С. 60-63; Ассоциация Агро. – agro.avtlg.ru/News/07_2003.htm С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Алфавит вепсского языка | |
| Рубрики | |
| Латинский алфавит с исключением букв "q", "w", "x", "y", с шестью дополнительными буквами. Буквы "u", "a", "o" с точками обозначают передние гласные, диакритизированные "c", "s", "z" соответствуют русским "ч", "ш", "ж". Знаком ’ обозначается мягкость предыдущего согласного. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Амбары, бани, риги | |
| Рубрики | |
| Помимо хозяйственных построек, которые оказались включенными в единую структуру дома-двора, оставались отдельно стоящие амбары, бани, риги. Амбар в прошлом у карел имел двоякое назначение: для хранения промысловой добычи (продуктов охоты и рыболовства и соответствующего снаряжения) и для продуктов земледельческого труда (зерна, различной утвари, одежды). Амбары, предназначенные для сбережения земледельческих продуктов, строили обычно около дома, на виду у хозяина. Внутри амбара вдоль стен на полу устанавливались закрома, рубленные из толстых плах, в виде ящиков особого устройства, удобных для ссыпки зерна. По боковым стенам ставили мешки с крупой, кадки с мукой и сундуки с домашним скарбом. Бани в Карелии исключительно черные, строились на берегу реки или озера, часто у самой воды. Это сруб, в плане имеющий прямоугольную форму и разделенный на две неравные части – маленькую предбанную и большую – собственно баню. Из предбанника дверь вела в баню, где справа или слева от двери из валунов различного размера сложена печь-каменка с чугунным котлом, топившаяся по-черному. За каменкой размещался полок, который занимал все пространство до задней стенки. На полок ведут две-три ступеньки. Против двери и у окна устроены лавки. В боковой стене прорубалось небольшое окошечко. В бане всегда делали потолок из толстых плах в земляной засыпкой. Для выхода дыма в потолке имелось специальное отверстие, которое после топки закрывалось деревянной заслонкой. Пол в бане делали из толстых досок, неплотно прилегавших друг к другу (для стока воды). Крыши бань бывали односкатные и двускатные. Риги у карел встречаются двух типов: однокамерные, в которых снопы и сушили и молотили в одном и том же помещении, и двухкамерные – рига с гумном, в которых рига предназначалась для сушки снопов, а гумно – для молотьбы. Первый вид риги был более широко распространен на всей территории Карелии, второй встречался в отдельных деревнях в районе Олонца. Библиография Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (Карельская АССР): Этонографический очерк / Р.Ф. Тароева; Академия наук СССР, Петрозаводский ин-т литературы и истории. – М.-Л.: Наука, 1965. – 223 с. Стр. 86-119. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Антропоморфные изображения в вышивках (вепсы) | |
| Рубрики | |
| Трактовка антропоморфных женских фигур архаична. В композициях они даются раппортом одинаковых фигур или в сочетании с деревьями, птицами, корнями. Во всех вышивках женские фигуры, как наиболее значимые мотивы, изображались анфас, а животные и птицы – повернутыми к ним в профиль. Размеры женских изображений либо соответствовали высоте деревьев или животных, либо были даже выше них, чем, видимо, также подчеркивалась их особая значимость. Женские фигуры имели геометризованное, столбовидное туловище, нижняя часть его переходила в крупный треугольник или трапецию. Голова изображалась в виде ромба или восьмигранника, обрамленного линиями-лучами, а также звездочками. Стопы ног наряду с обычными иногда трактовались в виде крупных треугольников, имитировавших, видимо, стилизованные лапки водоплавающей птицы. Руки изображались воздетыми вверх или полуопущенными вниз. В одних вышивках кисти рук сильно гипертрофированы, в других - руки трехпалые, в третьих - кисти вообще отсутствуют, а запястья рук органично переходят, к примеру, в профильных птиц или в ветки растений, в восьмилепестковые розетки и т.п. Наделение женских образов разнохарактерными признаками (ветками растений, птицами, рогами животного, геометрическими знаками и прочими элементами) свидетельствует, очевидно, о том, что в отдаленном прошлом они отображали различных антропоморфных духов или божеств, значение которых было давно забыто исполнительницами вышивок. Сходные антропоморфные женские образы распространены также в вышивках соседних с вепсами народов: карел южной и средней Карелии, ижорцев и русских северо-западных областей. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Апотропеическая обрядность (карелы) | |
| Рубрики | |
| Одной из главных функций религиозно-магических элементов карельской семейной обрядности оставалась предохранительно-сберегательная (или апотропеическая – по Е. Г. Кагарову). Причина такого положения крылась в тяжелых условиях жизни карельского крестьянства, способствовавших возникновению разнообразных заболеваний и высокой смертности, особенно детской. Это в свою очередь служило питательной почвой для сохранения в народном сознании суеверных представлений, будто человеку постоянно грозит опасность вредоносного воздействия как со стороны всевозможных злых духов, так и со стороны недоброжелателей. Причем наиболее восприимчивым к воздействию зла и «дурного глаза» человек оказывался якобы в такие ответственные моменты жизни, как рождение, вступление в брак и даже, хотя и в меньшей степени, смерть. В обрядности, связанной с рождением ребенка, сберегательные религиозно-магические приемы и представления составляли три основные группы. В первую, самую большую группу входили многочисленные запреты и суеверия, регламентировавшие поведение беременной женщины. Соблюдение этих запретов должно было, с одной стороны, облегчить предстоявшие роды, а с другой – уберечь будущего ребенка от порчи и т. п. Вторая группа состояла преимущественно из очистительно-оберегательных действий и приемов, с помощью которых роженице и новорожденному обеспечивалась якобы большая безопасность от «дурного глаза» и злых духов. Например, роды, происходившие в хлеву или тем более – в бане, под защитой соответствующих семейных духов-покровителей и втайне от окружающих, несомненно представлялись более безопасными, чем роды в избе, на людях. Обрядовое мытье роженицы и ребенка в бане имело наряду с гигиеническим также очистительно-оберегательное значение. Разнообразные средства магической «защиты» ребенка, составляющие третью группу, использовались в течение первых дней, недель, а нередко и месяцев его жизни. При этом языческие обереги обычно дополнялись христианскими. Например, в случае особой болезненности новорожденного повитуха могла совершить обряд его экстренного крещения и надеть на младенца нательный крест. По сведениям, собранным в Олонецком районе Л. И. Капусто, крест зачастую надевали вместе с языческим амулетом – кусочком кожи с изображением пятиконечной звезды. Библиография: ОБЕРЕГАТЕЛЬНАЯ магия [у карел] // Портал Vottovaara [Электр. ресурс]. – Режим доступа: http://vottovaara.ru/karelia/drev/dohr.html | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Аристе Пауль, (1905-1990), ученый | |
| Рубрики | |
| АРИСТЕ (Ariste) Пауль (1905–1990), лингвист, этнограф. Д-р филологии (1939), акад. АН Эстонской ССР (1954). В 1927 сменил нем. фамилию Берг на эстонскую Аристе (по назв. села и залива Аристе). Учился в Тартуском ун-те (1925-29) у филолога-слависта П. Арумаа. Работал в университетской б-ке, Эстонском нац. музее, Эстонском архиве фольклора. В 1932-33 стажировался за рубежом. С 1933 – преподаватель Тартуского ун-та. В мае 1945 – мае 1946 арестовывался по полит. обвинению. С 1944 – зав. кафедрой эстонского и финно-угорских яз., в 1946-77 – зав. кафедрой финно-угорских яз. Тартуского ун-та. Труды А. посвящены проблемам общего финно-угорского языкознания, эстонскому яз. (в т. ч. экспериментальному и ист. изучению эстонской фонетики и фонологии). А. изучал водский, ижорский, ливский языки; занимался сбором полевого материала в ареале обитания води в Лен. обл., составил грамматику водского яз. (1948). Подготовил ряд специалистов-филологов для науч. центров в финно-угорских регионах СССР. Доктор ун-тов: Хельсинкского (1969), Сегедского (Венгрия, 1971), Тампере (1975), Латвийского (1989). Поч. ч. Финно-угорского науч. об-ва (Финляндия), Венгерской (1967) и Финской (1980) АН, член Американского лингвистического об-ва. В 1964 основал жур. «Советское финно-угроведение» (с 1990 – «Linguistica Uralica»), его гл. ред. в 1964-90. Соч.: Формирование прибалтийско-финских языков и древнейший период их развития // Вопросы этнической истории эстонского народа. Таллин, 1956. С. 5-27; Vadja kiele grammatika. Tartu, 1948 (то же на англ. яз.: A grammar of the Votic language // Indiana University Publications. Uralic and Altaic Series. Bloomington: Indiana University, 1968. Vol. 68); Vadja rahvakalender. Tallinn, 1969. Лит.: Мосин М.В. Пауль Аристэ (Памяти учителя) // Вестник Мордовского университета. 1990. № 2. С. 55-57. А.Ю. Чистяков | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Археологические памятники (водь) | |
| Рубрики | |
| Археологическое изучение води было начато в 70-80-х годах XIX века раскопками Л.К. Ивановского более 5500 курганов и жальников на Ижорском плато. В конце XIX в. курганные исследования на северо-западе Новгородской земли были продолжены В.Н. Глазовым и Н.К. Рерихом. В результате в этом регионе в целом раскопано свыше 7000 курганных и жальничных погребений, которые стали важным источником изучения средневековой води и водско-славянских отношений. Еще в 70-х годах XIX в. финский археолог И.Р. Аспелин в числе восьми групп финно-угорских древностей выделил ингерманландскую, отнеся к ней все раскапывавшиеся в то время Л.К. Ивановским курганы. Эта группа древностей характеризовалась исследователем как единая славяно-водская культура. Несколько сотен курганов и жальников Ижорского плато на рубеже XIX и ХХ вв. раскопал Н.К. Рерих, который склонялся к мысли о принадлежности большинства курганов этого региона славянам. Вместе с тем он допускал наличие в этих курганах погребений местного финского племени, перенявшего погребальный обряд от славян. В 50-х годах ХХ века после тщательного анализа курганных древностей северо-западного региона Новгородской земли в результате изучения взаимовстречаемости между отдельными находками удалось доказать что, среди курганных древностей северо-запада выделяются две разнотипные группы украшений. Курганные могильники, в которых встречены многобусинные височные кольца и характерные финно-угорские украшения были интерпретированы как водские. К водским украшениям нужно отнести и найденные в небольшом количестве нагрудные цепочки ливского типа, и фигурные цепедержатели, тождественные ливским. Собственно водские курганы выделяются среди славянских специфическими женскими украшениями, ритуалом захоронения в сидячем положении, а также данными антропологии. Курганные материалы дают возможность проследить постепенное смешение води со славянами, что привело к славянизации значительных масс местного прибалтийско-финского населения. Использованные источники: 1. Водь // Финно–угры и балты в эпоху средневековья / отв. ред. тома В.В. Седов, д–р ист. наук ; под общей ред. акад. Б.А. Рыбакова. –М.: Изд-во «Наука», 1987. – С. 34–42. – (Археология СССР). 2. Гадзяцкий С.С. Вотская и Ижорские земли Новгородского государства // Исторические записки. Т. 6 /Академия наук СССР ; Институт истории ; отв. ред. акад. Б.Д. Греков. – [М.] : Изд-во Академии наук СССР, 1940. – С. 100–148; 100–103. 3. Конькова О.И. Водь // Мы живем на одной земле : Население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К.В. Чистов. – СПб. : Лениздат, 1992. – С. 71-88; 71. 4. Рябинин Е.А. Водь // Природа. – 1992. – № 3. – С. 78-86; 85–86. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Археологические памятники (ижора) | |
| Рубрики | |
| Археологические памятники ижоры остаются крайне слабо изученными. В археологической литературе и архивных материалах имеются сведения о 10 грунтовых могильниках, расположенных в земле ижоры. Может быть, с разрушенными погребениями связаны и другие находки карельских вещей, именуемые в литературе «кладами». Это – находки вещей карельских типов у д. Пупышево на западном берегу Волхова, а также пластинчатая подковообразная фибула с растительным орнаментом и цепедержатель карельского облика, обнаруженные в окрестностях Гатчины. Отдельные находки вещей карельских типов известны в Войскорове на р. Ижоре и в Кельто (Колтуши) к северу от Невы. Финно-угры и балты в эпоху средневековья / под общ. ред. академика Б. А. Рыбакова. – М. : Наука,1987. – С. 42-43. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Археологические памятники: общие сведения | |
| Рубрики | |
| Многие исследователи предками вепсов считают племя весь. Русские летописи упоминают о ней в событиях, записанных под 859 и 862 гг., когда группа северных племен вначале сообща выступила против варягов, а затем призвала их. В «Повести временных лет» весь упоминается под 882 г. в связи с походом князя Олега на Смоленск, Любеч и Киев. В этом походе, закончившемся вокняжением Олега в Киеве, участвовали варяги, чудь, словене, меря, весь, кривичи. Отсутствие в дальнейшем упоминаний о веси, возможно, связано с тем, что она могла выступать на страницах русских летописей под собирательным именем чудь. Русские источники местожительством веси называли Белое озеро: «А на Беле озере седять весь». Между тем освоение вепсами Межозерья началось, судя по языковым данным, с южного Присвирья (реки Оять, Паша с притоком— р. Капшой, Свирь), а заселение восточной периферии вепсского ареала (Верхневолжский бассейн) —с берегов р. Ояти и ее притоков. Прибалтийско-финский пласт в топонимии рек Сясь и Тихвинка выражен неотчетливо, возможно, потому, что малочисленное прибалтийско-финское население здесь быстро обрусело, а прибалтийско-финская топонимия подверглась нивелирующему воздействию русского языка. Восстановлению событий далекого прошлого древних вепсов способствуют не только богатые материалы приладожских курганов, но и памятники соседних территорий и прежде всего Ладоги и ее округи. В IX—XI вв. Ладога представляла собой мощную крепость государственного значения, цветущий торговый и ремесленный центр. В сфере ее интересов оказалось и Приладожье. Именно с Ладогой у населения Приладожья в первую очередь установились экономические, политические и культурные взаимоотношения, благодаря которым в Приладожье появились некоторые ювелирные изделия, посуда, оружие, передовая технология кузнечного ремесла. Связи с Ладогой обусловили не только внешние, но и серьезные внутренние изменения в жизни оятского населения, в результате которых происходило разрушение родоплеменных устоев и консолидация населения, приведшая со временем к образованию народности. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| «Бабий праздник» | |
| Рубрики | |
| У населения Ингерманландии, как показывают полевые исследования, одной из составных частей Егорьева дня является так называемый "бабий праздник". Этот термин появился в работе Н. И. Гаген-Торн «О «бабьем празднике» у ижор (Ленинградского района)» (Этнография. 1930. № 3). «Бабий праздник» довольно широко распространен по всей Ингерманландии. Полевые работы 1999-2000 гг. позволили собрать обширный материал, характеризующий эту традицию у ижорского населения Нижней Луги и Сойкинского полуострова. «Бабий праздник» заключается в следующем: после обряда первого выгона скота все женщины деревни собираются в отдельном доме у какой-нибудь хозяйки (реже, в доме у одинокого мужчины) и устраивают застолье. Как правило, присутствие на празднике мужчин, девушек и детей не допускается. Участие только женщин-хозяек информанты объясняют тем, что это праздник непосредственно тех, кто занимается скотом. Иногда допускается присутствие пастуха (например, ижоры д. Мишино). Пастух мог приходить, но только в самом конце застолья; тогда его угощали крашеными в бордовый цвет яйцами. Угощение готовится в складчину. На столе обязательно должны были быть яичница или вареные яйца. После застолья пели песни, причем как на русском, так и на ижорском языках (особых обрядовых песен зафиксировать не удалось). В ряде деревень (ижоры д. Слободка) имело место ряженье: пастух переодевался женщиной, а женщины мужчинами. Праздник мог продолжаться и на улице: женщины останавливали встречных мужчин и заставляли дать им денег на бутылку водки, и, когда те выполняли это требование, звали их с собой гулять. Не было зафиксировано ни одного случая, когда мужчина не дал бы женщинам денег, хотя от гуляния он мог и отказаться. Обращает на себя внимание тот факт, что в «бабьем празднике» обряды, напрямую связанные с животноводством, четко не выделяются. Таким образом, «бабий праздник» можно рассматривать в качестве составной части весенних эротических обрядов. По-видимому, ко дню первого выгона скота в поле праздник был приурочен позднее, с чем, вероятно, связано и участие в нем пастуха. Полевые материалы позволяют охарактеризовать «бабий праздник» как явление, представляющее единую культурную традицию с малым количеством вариаций. Различается длительность празднования (от 1 до 3-4 дней). На Сойкинском полуострове распространен описанный выше обычай шутить над встречными мужчинами; а на остальной территории Ингерманландии - поднимать «на ура» женщину, родившую в прошедшем году первого ребенка (т.е. эта женщина на празднике должна поставить остальным пол-литра водки, после чего ей поют величальные песни). Наибольшая частота встречаемости «бабьего праздника» была зафиксирована на Сойкинском полуострове, в районе компактного проживания ижор. В районах со смешанным ижорско-водско-финским или финско-русским населением существование этого праздника отмечается реже. Киселев С. Б. Обрядность Егорьева дня у ижор (Кингисеппский район) // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 2000 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях). IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. Мы живем на одной земле: Население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К. В. Чистов. – СПб.: Лениздат, 1992. – 192 с. С. 89–109. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Беременность (вепсы) | |
| Рубрики | |
| Для обозначения беременной женщины вепсы повсеместно использовали названия, подчеркивающие ее внешнее физическое изменение – большой живот – kohtunke или vacanke (букв. «с животом»). В то же время среди северных вепсов известны иносказаниия, употребляемые в шутливой форме: «Hernoht om sonu» («Горох съеден»), «Sui hir’en pezan» («Съела мышиное гнездо»), «Klubuk om kuvatut» («Клубок сплела»), а также термин, обозначающий внебрачную беременность tous ( букв. «полный, наполненный»). Большая часть обрядов периода беременности представляла собой запреты, регулирующие поведение будущей матери и обеспечивающие рождение здорового ребёнка. Большинство запретов, распространенных у вепсов, было известно многим народам мира. В них удивительным образом переплетались религиозно-магические и рациональные представления, основанные на многовековом народном опыте. Беременная женщина должна была находиться в гармонии с миром природы или избегать встречи с теми явлениями, которые могли навлечь беду на будущего ребенка. Ей не разрешалось разорять гнезда птиц, иначе случится выкидыш; есть тетеревиные яйца – ребёнок будет рябой; обижать домашних животных, в особенности собак, кошек, свиней; присутствовать при убое скота. В период беременности строго запрещалось ходить в лес, где женщина могла встретиться с медведем и змеей, наиболее опасными для нее в таком состоянии. Если медведь попадется навстречу, то обязательно разорвет живот; а если змея, то ее нельзя убивать. Последний запрет основывался на представлении о змее как об универсальном символе плодородия. Идея избегания представителей иного мира лежит в основе запрета на посещение беременной кладбища, покойника, похорон. В народе бытовало мнение, что в случае его несоблюдения, ребёнок родится с бледным или желтым лицом, либо вообще нежизнеспособным. В исключительных случаях, когда избежать такого посещения было нельзя (умирал родственник), будущая мать использовала различные средства защиты плода: клала за пазуху или под грудь расписные ложки, оборачивала живот материалом красного цвета. Красный цвет вепсы, как и многие народы, ассоциировали с жизнью и здоровьем и противопоставляли смерти. Данный свод предписаний для беременной дополнялся и другими табу с четко выраженной для архаического мышления магией подобия: нельзя садиться на камень – роды будут тяжелые, кипятить в котле – ребенок родится с черной головой, хлебать варево через дужку ведра – ребёнок будет с кривыми ногами, перелезать через косую изгородь – будет страдать косоглазием, есть голову налима – будет сопливым, носить в руках мусор – на ребёнке появятся болячки. Некоторые запреты среди вепсов были менее распространенными. Так, например, беременной не следовало спать на спине, иначе ребёнка мог подменить (vajehtada) «хозяин леса» (аналогичные представления о подменыше (vaihdokas) были чрезвычайно развиты у финнов). Нежелательным считалось посещение свадьбы, чтобы не подвергнуться сглазу. Запрещалось идти в крестные матери, это могло привести к смерти беременной или ее крестника. Для второй половины беременности характерны различные приметы, по которым определяли пол будущего ребёнка: живот у женщины острый – будет мальчик, живот круглый – девочка; соски тёмные – мальчик, соски красные – девочка; лицо без изменений – мальчик, лицо с желтыми пятнами – девочка. Были приметы и другого типа. Так, если на беременную женщину кто-нибудь пристально посмотрит, а у нее в это время шевельнётся ребенок, то у него глаза будут похожи на глаза смотрящего. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Беременность (карелы) | |
| Рубрики | |
| В период беременности для охраны плода в чреве матери от порчи будущей матери запрещали сообщать людям сроки беременности, запрещали посещать кладбище и умерших (дитя будет похоже на покойника), участвовать в ссорах (дитя будет нервным), толкать ногой домашних животных (у дитя будет болезнь "щетинка"), смотреть на пожар (дитя родиться с пятнами на лице). Беременной не отказывали в желаниях попробовать какую-то особую пищу или понюхать даже нечто странное (рыбацкую сеть или даже детский кал). По будущего ребенка определяли по форме живота беременной, по выражению глаз ее, по наличию или отсутствию пятен на лице, по первому шевелению ребенка в животе и т.д. (острый живот, злые глаза, сохранение красоты на лице, первое шевеление в правой части живота к рождению мальчика; круглый живот, добрые глаза, пятна на лице, первое шевеление плода слева к рождению девочки). От тяжелых крестьянских работ женщины не освобождались до наступления родовых схваток. Библиография: ОБРЯДЫ родильные [у карел] // Сайт «Карелия 2000-Русский север» [Электр. ресурс] / А. Агальцов. – 1999. – Режим доступа: http://www.k2000.ru/born/ | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Береста в вепсском быту | |
| Рубрики | |
| Употребление бересты (кора березы) у вепсов достигает особенно значительных размеров. Все поделки из бересты в местных условиях весьма удобны и примитивны. Очевидно, благодаря этому выделяется почти полное отсутствие орнаментики, в других районах и у других народностей доведенной до совершенства. Из бересты делается утварь самого разнообразного применения. При постройке жилища береста употребляется как прокладка под оконными подушками в целях предохранения от гниения бревна, берестой накрывают сложенный для постройки каменный фундамент. Иногда кусками бересты обивают пазы (щели) в стенах, углы соединения бревен для сохранения в избах тепла. Для обивки дверей береста вырезается крупными полосами и прикрепляется к наружной стене входных дверей при помощи длинных лучин. Из бересты делается кошель - берестяный заплечный мешок. Применение кошеля чрезвычайно распространено в вепсском быту. При верховой езде кошели часто употребляют по два, наподобие вьюков, т. е. соединенные вместе веревками и переброшенные по бокам лошади, независимо от кошеля, имеющегося еще и на спине едущего. В некоторых случаях, помимо распространенного кошеля, употребляется берестяная киса в виде мешка, стягиваемого сверху шнуром. Для плетения ее употребляют более тонкую бересту, чтобы придать кисе необходимую мягкость, подвижность и удобство при переноске разнообразных предметов. Берестяные короба (гobeh) самых разных размеров применяются при переездах и дома для хранения различных вещей (белья, одежды, украшений). Для детей приготовляются маленькие короба, называемые набирушками. Часто эти набирушки при сборе ягод берут и взрослые. В некоторых вепских районах короба для ягод и грибов называются иначе - бурак (burak), корзина (puzu). Для хранения муки короба делаются преимущественно двух видов: одни - низкие и широкие, специально для отсеивания муки, доходящие в диаметре до 50 см и высотой в 20-23 см, затем высокие, но значительно уже, только для хранения муки, высотой 35-40 см, в диаметре 30-35. Естественным приложением к мучному коробу является берестяной совок небольших размеров (обычная его длина 18-22 см без ручки). Вместо совков иногда употребляются простые берестяные коробки. Типичным для вепсов является бурак для воды. Форма его весьма близка к форме высокого короба для хранения муки, лишь по размерам он несколько меньше. Он употребляется при доставании воды из глубоких колодцев, для чего прочно привязывается к длинному шесту проволокой, кожей, веревками или прибивается гвоздями. В домашнем, хозяйственном обиходе, кроме уже отмеченного, береста служит материалом для чашек, солонок домашних (solonik) и солонок походных (иногда походные солонки охотниками употребляются как пороховницы.). В обуви, кроме изготовления лаптей (stupnjat), береста употребляется и в кожаных изделиях. Например, из бересты делаются стельки (stelkhe), предохраняющие от проникновения воды внутрь кожаного сапога; затем береста кладется в задник сапога, чтобы придать задней части сапога большую крепость и устойчивость. Из бересты делают люльки (зыбки) для детей. Береста также служит отличным материалом для детских игрушек. Из бересты сплетаются оригинальные детские гармошки (wjandoine), мячики. Еще большее удовольствие доставляет береста, приготовленная в виде маскарадных масок. Такая маска, одетая каким-либо весельчаком, с привязанными из кудели усами и бородой, несколько разрисованная, при соответствующей костюмировке (вывороченная мехом наружу шуба, овчина, балахон и т. д.) вызывают массу безудержного смеха и шуток При полевых работах, а в особенности вдали от дома употребляются ложки (luzik), сделанные из круглого берестяного листа, согнутого в одном месте и скрепленного слегка расщепленной с одного конца палочкой. Ложки эти изготовляются с изумительной быстротой и столь же легко бросаются. Служат они обычно не больше одного-двух дней. Примерно одинакового качества с ложками изготовляются «походные» ковши. В такой же обстановке употребляют и берестяные котлы, в которых, как это ни странно, варят пищу. Берестяный котел, наполненный водою, подогревают на легком огне. Для молока и вообще для молочных продуктов - творогу, простокваши, сметаны, масла - из бересты изготовляются общераспространенные туеса, закрываемые сверху довольно плотно круглой дощатой крышкой с приделанной к ней маленькой дужкой. Для ношения точильных брусьев, которыми точат косы, и в особенности для ножей, изготовляются берестяные ножны, подвешиваемые к поясу и являющиеся как бы прототипом современных финских ножен, широко распространенных среди западных финнов (суоми), карел и вепсов Береста играет известную роль местного «ремонтного» материала. Так, например, подгнила где-нибудь около щели стена, - поверх щели набивают берестяные полосы в целях предохранения от проникновения воды. Если треснул горшок, сейчас же вепсянка берестяными полосами обвивает его, и подобный горшок («берестом оверченный») затем служит еще долгое время в вепсском хозяйстве. В скотоводстве береста применяется на ошейники (kelrigm) для рогатого скота, из бересты сплетаются вожжи, а особое «изящество», как это ни странно, отмечается в кнуте (kunut). Береста идет на пастушьи рожки, изготовляемые самими пастухами. В этом случае береста употребляется для усиления звуков, издаваемых рожком, как своеобразный резонатор. Затем берестой же обвивают весь рожок, этим самым придавая рожку законченный вид и особую прочность. Из бересты изготовляются седла (derewjag); к седлу присоединяются из бересты стремена и подпруга. Применяется берестяная узда. При рыбной ловле, берестой обвиваются камни с особым предохранительным кольцом, что в общей сложности служит грузилом (kiwesed) для нижней веревки невода. Для верхней части сетей приготовляют из бересты трубки-поплавки (pulad). Иногда в рыболовстве употребляются и веревки, приготовленные из бересты, для тяги невода. | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Берестяное дело | |
| Рубрики | |
| Каждый карел умел плести из бересты кошели, корзины, солонки и т.д. В Богоявленской волости Повенецкого уезда из бересты плели веревки, которые употреблялись для ловли рыбы неводом в летнее время. Такая веревка, по отзывам рыбаков, могла прослужить до 30 лет. Библиография Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (Карельская АССР): Этонографический очерк / Р.Ф. Тароева; Академия наук СССР, Петрозаводский ин-т литературы и истории. – М.-Л.: Наука, 1965. – 223 с. Стр. 53-59. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Берестяные ножны | |
| Рубрики | |
| Для ношения точильных брусьев, которыми точат косы, и в особенности для ножей, изготовляются берестяные ножны, подвешиваемые к поясу и являющиеся как бы прототипом современных финских ножен, широко распространенных среди западных финнов (суоми), карел и вепсов. Ножны для косного бруса (hodr) большей частью приделываются к самому косьевищу (косьевище - деревянная часть косы). Размеры ножен находятся в полной зависимости от размеров и формы ножа и брусков. Для плетения употребляются берестяные полосы шириной 0,5-1 см. Изредка ширина полос бывает несколько шире - 1,5 см. | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Богданов Николай Иванович (1904-1959), ученый | |
| Рубрики | |
| БОГДАНОВ Николай Иванович (1904–1959), лингвист, один из создателей вепсского лит. языка и письменности. Окончил филол. ф-т Ленингр. ун-та (1938), ученик проф. Д.В. Бубриха. В нач. 1930-х работал в Лен. обл.: учителем в Шимозерской нач. школе, зав. Оштинским отделом нар. образования, вел учительские курсы в дер. Доможирово, организовал вепсское отделение в Лодейнопольском пед. техникуме. С 1938 – научн. сотрудник, с 1947 – ученый секретарь, с 1952 – зав. Союзом языкознания Карельского НИИ культуры (г. Петрозаводск). Подготовил и защитил кандидатскую дисс. на тему «История развития лексики вепсского языка» (1952). Участвовал в науч. экспедициях в вепсских р-нах Лен. обл., создании и редактировании школьных учебников на вепсском яз., автор работ по прибалт.-фин. языкознанию, вепсскому и карельскому фольклору. Лит.: Виноградова И. Память об ученом – в его трудах // Kodima (Родная земля). Спецвыпуск газеты «Прионежье». 1994. № 2(11). С. 2; Современная наука о вепсах: Достижения и перспективы (памяти Н.И. Богданова). Петрозаводск, 2006. С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Бокситогорский район | |
| Рубрики | |
| БОКСИТОГОРСКИЙ РАЙОН, в составе Лен. обл. Нас. – 34,8 тыс. чел. Терр. – 7163 кв. км. Адм. центр – г. Бокситогорск. В состав р-на входит г. п. Ефимовский и 275 населенных пунктов. На севере и западе граничит с Тихвинским р-ном Лен. обл., на юго-западе – с Любытинским р-ном Новгородской обл., на юге – с Хвойнинским р-ном Новгородской обл., на юго-востоке – с Чагодощенским р-ном Вологодской обл., на востоке и северо-востоке с Бабаевским р-ном Вологодской обл. Образован 25 мая 1952 на смежных терр. Тихвинского и Ефимовского р-нов. В 1965 в состав Б. р. включен упраздненный Ефимовский р-н и Корвальский сельсовет Капшинского р-на. В 1992 из состава Б. р. выделился г. Пикалёво, получивший обл. подчинение. Кроме преобладающего рус. населения на северо-востоке живут вепсы, на юго-востоке – этнолокальная группа тихвинских карел. По терр. Б. р. проходит жел. дорога СПб. – Вологда. От узловой ст. Подборовье на юг ведет ж.-д. ветка на ст. Кобожа Новгородской обл. В направлении с северо-запада на юго-восток по р-ну пролегает ш. Новая Ладога – Ярославль. Заселение региона началось с периода мезолита (VII тыс. до н. э.) по левым притокам Волги. Свой след в истории края оставили этнические группы славянского, балтского и прибалт.-фин. происхождения. В период Средневековья по терр. р-на проходили водно-волоковые пути, соединявшие басс. Балтийского и Каспийского морей, что получило отражение в местной топонимике. В нач. XIX в. регион получил водную трансп. магистраль – Тихвинскую водную систему, к-рая сохраняла свое значение до сер. 1960-х. Остатки многочис. шлюзов системы, являющихся пам.и гидротехнич. стр-ва, сохранились до наст. времени. Наиболее важным природным пам. на терр. Б. р. является карстовая р. Рагуша. Кроме того, здесь имеются многочисл. карстовые озера. Сев.-вост. часть р-на включена в состав природного парка «Вепсский лес». В Б. р. находится ряд архит. пам. XVI–XIX вв. Среди них постройки Антониево-Дымского мон., дерев. цц. в дер. Лиственка (1599), в дер. Усадище (XVII в.), в дер. Усадище-Дыми (XVIII в.), часовни в дер. Красный Бор и Врачёво (XVIII в.), в дер. Михеево и Заголодно (XIX в.), здания помещичьих усадеб в с. Сомино, дер. Спирово, Галично, монумент в память посещения края Петром I, многочисл. обелиски в честь земляков, погибших в ВОВ, мем. комплекс у дер. Астрача. На берегах водоемов сосредоточены десятки археол. пам., начиная с периода мезолита и до Средневековья: стоянки, селища, городище, сопки, курганы, жальничные могильники. В р-не работает Бокситогорский Дворец культуры, районный дом культуры в г. п. Ефимовский, пять сел. культурных центров, шесть сел. домов культуры, координационно-методический центр, 27 б-к, Центр истории и культуры родного края, Музей «Астрача. 1941», Бокситогорская школа иск-в, муз. школа г. п. Ефимовский. Издается газ. «Новый путь». Традиционным стал проводимый с 1993 обл. муз. фестиваль «Провинциальные встречи мастеров иск-в России». В учреждениях культуры р-на действуют ок. 90 коллективов худож. самодеятельности. Среди них вепсская фольклорная группа из дер. Боброзеро. С нач. 1990-х в вепсских поселениях организуются нар. праздники, в дер. Сидорово проходит традиционный праздник вепсов «Сырное воскресенье». Лит.: Кисловский С.В. Бокситогорск. Л., 1960; Калинин М.А., Федяев А.И. Бокситогорск – Пикалёво. Л., 1983; Культура Ленинградской области на рубеже тысячелетий. СПб., 2003. С. 40-41; Горлова И.В. Краеведение. Бокситогорск, 2005. С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Болезни в первый год жизни | |
| Рубрики | |
| Множество болезней подстерегало ребёнка в первый год его жизни. Среди них: щетинка, рахит, золотуха, грыжа, родимчик и др. Эти болезни вепсянки лечили сами или обращались за помощью к колдунам. Распространенной болезнью младенческого периода являлся постоянный ночной плач малыша, носивший название orig (букв. «ночной крик») у северных вепсов, itketes («плаксы») у средних, polunocnica («полуночница») у южных . Считалось, что плач вызывался духом, мешающим спать ребенку. Один из способов лечения этого недуга заключался в отвлечении внимания духа от младенца. Так, в вепсском Прионежье при появлении у ребенка плача шли к колдуну, который шил тряпичную куклу mucak («маленькая бабка»). Эту куклу клали в люльку под подушку, чтобы дух забавлялся куклой, а ребенка не трогал. По народным представлениям, причиной многих детских недомоганий мог быть сглаз (prizor, osud, uugovor). Сглаз мог исходить как от любого человека, нечаянно или умышленно выразившего зависть, сильное удивление или восхищение ребенком, так и в результате фиксации внимания близких на этом факте. Предметом зависти и восхищения мог стать хорошо одетый ребёнок. Поэтому в вепсских деревнях до сих пор стараются не наряжать детей. Категорически запрещается хвалить ребёнка. У некоторых финно-угорских народов (коми-зырян, мордвы, удмуртов) известны устойчивые заговорные формулы, употребляемые на произнесенную похвалу и отводящие сглаз. Вепсской традиции такие формулы неизвестны. У вепсов, как и у соседнего русского населения, услышав похвалу о ребёнке, мать должна была сказать что-либо нелестное о нем. На этом представлении был основан вепсский обряд, относимый этнографами к ритуалам символического «перерождения», совершаемый для лечения детского ночного плача: мать трижды перешагивала через ребёнка и говорила: «Твое лицо – мой зад». Именно лицо являлось наиболее открытой частью тела завернутого в пеленки младенца и поэтому самой уязвимой для сглаза. Оно противопоставлялось наиболее закрытой части тела матери. В различных культурных традициях помимо слов и обрядов были известны и другие разнообразные формы умышленного принижения ребёнка как оберег от сглаза и других болезней. Например, наречение плохим именем, если в семье умирали дети. У вепсов подобные верования возможно проявились еще и в такой известной средневепсской загадке, определяющей в довольно неэстетичной форме атрибут младенца – люльку: «Rubi-lambas – per’t’is» – «Паршивая овца в избе». | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Большое Заречье, дер. (Волосовский р-н) | |
| Рубрики | |
| БОЛЬШОЕ ЗАРЕЧЬЕ, до 1943 – дер. в Волосовском р-не. Находилась на правом берегу р. Оредеж на ш. Выра – Кикерино. Упоминается в писцовой книге 1499/1500 как центр одного из новгородских погостов. Нас. – русские (правосл. и старообрядцы). По переписи 1920 имелось 137 х-в. В окт. 1943 Б. З. сожжено нем. войсками при депортации нас. в Прибалтику и Германию (часть жит. была сожжена заживо), после войны дер. не восстановлена. В память о трагических событиях в 1971 на месте Б. З. сооружен мем. комплекс «Малая Хатынь». В нач. XVIII в. Петр I подарил эти земли арх. Д. Трезини. Впоследствии в дер. располагалась дворянская усадьба Черновых, первый ее владелец герой Отеч. войны 1812 ген.-майор П.К. Чернов. Усадебные постройки не сохр. Существует старинное кладб., на к-ром имеются кресты каменные, наиболее поздние из них предположительно датируются XIX в. См. также: «Малая Хатынь», мемориальный комплекс. Лит.: Гришина Л.И., Файнштейн Л.А., Великанова Г.Я. Памятные места Ленинградской области. Л., 1973. С. 100; Достопримечательности Ленинградской области / Сост. И.А.Орлова. Л., 1977. С. 302; Чернов К.Н. Записка о Заречье // А.Ю. Чернов. Длятся ночи декабря. СПб., 2004. С. 103-112. Ю.М. Пирютко, А.Ю. Чистяков | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Бондарный промысел | |
| Рубрики | |
| Бондарный промысел был довольно развит у карел . Делали ушаты, лохани, бочки различной величины, подойники, кадушки, столь необходимые для хозяйства крестьянина. Библиография Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (Карельская АССР): Этонографический очерк / Р.Ф. Тароева; Академия наук СССР, Петрозаводский ин-т литературы и истории. – М.-Л.: Наука, 1965. – 223 с. Стр. 53-59. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Будничная одежда (ижора) | |
| Рубрики | |
| Большинство мужского населения Котельского района до сих пор в будни носит домотканую одежду, состоящую из белой длинной рубахи без пояса, с косым воротом, и длинных белых штанов. Остальная часть населения пользуется одеждой того же покроя, но сшитой из различных тканей фабричного производства. В Ораниенбаумском районе носили домотканые рубахи из пестряди. В Сойкинском и Кингисеппском районах домотканину носят только старики, остальное же население шьет одежду из покупных тканей. Пастухов во всех районах население снабжает исключительно домотканой одеждой. Головными уборами везде служат городские фуражки и кепи, за исключением Котельского района, где старики носят еще до сих пор соломенные или войлочные шляпы с широкими полями. Прыткова, Н. Ф. Одежда ижор и води. Из материалов Северо-западной экспедиции 1926–28 годов // Западнофинский сборник / под ред. В. Бартольда. – Л.: Изд-во АН СССР, 1930. – 340 с., 6 л.ил., 5 л.к. – (Тр. / Комис. по изуч. племен. состава населения СССР и сопред. стран ; Т.16). – С. 306-340. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Венчание | |
| Рубрики | |
| В день венчания родственники собирались в доме жениха, перед отъездом к невесте обедали. Перед выходом из дома родственники проходили друг за другом вокруг стола и клали на него деньги и подарки – помощь жениху. Перед отъездом к невесте дружка трижды обходил свадебный поезд, очерчивая кнутом круг вокруг него. После этого отправлялись в путь. Дружка скакал верхом впереди поезда, чтобы прибыть к дому невесты первым. Народ ждал на улице свадебный поезд, женщины, завидев его, запевали свадебные песни. Братья невесты спешили запереть ворота перед прибывшими гостями. Дружка стучал в ворота кнутом. Его спрашивали, есть ли угощение, на что он отвечал, что есть, и ударял кнутом по воротам. После этого поезжане заходили в дом. Брат невесты, одетый в вывернутую мехом наружу шубу, не подпускал к своей сестре жениха, пока не получал в качестве отступного монетку. Дружка вел торг со свахой, сидевшей за столом вместе с другими родственниками невесты, предлагал бумажные или золотые деньги, водку и крендели. После этого сваха уступала, жених подходил к невесте, открывал ее лицо и садился рядом, за ним усаживались и его родственники. В деревнях Ладва и Курба стол занимали посторонние женщины, встречавшие жениха свадебной песней. Им давали конфеты, печенье, после чего они выходили из-за стола. За столом гостям вручались дары от невесты. Мужчины обычно получали вышитые полотенца, отрезы ткани на рубаху, а женщины – сорочки или юбки. Жених дарил невесте мыло, гребешок и несколько серебряных монет. Невеста отдаривала его еще одним шелковым платком. После окончания обеда начиналось благословение жениха и невесты, встававших ради этого перед столом на овчинную шубу, разостланную мехом вверх. Благословение произносилось дружкой или крестным отцом невесты. Родители по очереди возлагали трижды на головы жениха и невесты хлеб и икону, те трижды низко кланялись. Когда наступало время ехать в церковь, все выходили из избы. Процессия трижды обходила вокруг лошадей. Дружка трижды ударял кнутом по воротам, а отец крестил хлебом и иконой. После этого рассаживались по экипажам. Был и другой обычай: перед тем как тронуться в путь, отец жениха обходил свадебный поезд по ходу солнца с топором, свечой и иконой. После чего топор врубался в землю, и через него проходили все гости. Такой обход совершался и у карел. После венчания молодые навещали родные могилы и отправлялись вместе с остальными праздновать бракосочетание в дом молодого. По пути следования свадебного поезда встречавшие жгли кошели по обе стороны дороги, при встрече молодых у дома стреляли из ружья вверх три раза. Свекор выходил встречать с полным решетом жита и иконой, свекровь с хлебом-солью; был также обычай бросать на молодых пух и перья. Прежде чем сесть за стол, молодухе делали женскую прическу – заплетали две косы, укладывали их на голове и надевали женский головной убор «повойник» или «сорок» («сорока»). Дружка открывал застолье, наливал всем гостям по рюмке и придумывал какой-нибудь предлог, чтобы заставить молодых поцеловаться. Первым блюдом за свадебным столом была каша, подававшаяся в горшке. После того как ее съедали, дружка разбивал горшок о печь. Во время празднования в дом приходили соседские мужики, чтобы поздравить молодых. Под конец ужина дружка и сваха уводили молодых спать. На следующий день застолье собирали снова. Молодая раздавала подарки, если не сделала этого в свадебный день. Свадебный хлеб разрезали на куски и раздавали гостям. Он ценился как средство, помогающее от некоторых болезней. После свадьбы молодые должны были навестить родителей молодой. Во время угощения на стол подавали яичницу и смотрели, как будет ее есть новобрачный. Если он брал яичницу с краю, значит, невеста была невинна, если с середины - нет. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Вепсская одежда в традиционных обрядах | |
| Рубрики | |
| Одежда широко использовалась в вепсских обрядах, обладая калейдоскопом различных значений. Известны ритуалы, где одежда играла роль заместителя человека, который ее носит. Через одежду пытались оказать воздействие на человека: добиться от него любви, внимания, навести порчу или вылечить. Достаточно вспомнить хотя бы магическое заворачивание новорожденного в рубашку отца, чтобы тот больше его любил; вытирание лица девушки правой верхней стороной мужских штанов kadgad после умывания для повышения славутности; манипуляции с рубахой роженицы, чтобы она быстрее оправилась от родов: рубаху, обмоченную родовыми водами и кровью клали на камень и произносили заклинание: «Kut nece kivi istub igan, muga milei azota-kaha sustavat i nervelit» - «Как этот камень стоит вовек, так у меня пусть установятся суставы и нервы». Иногда одежда являлась знаком той части тела, на которой она носилась. Например, передник мог символизировать материнскую утробу. Так, по вепсской примете, если женщина потеряет фартук, значит кто-либо из близких скоро родит. Шапка отождествлялась с головой человека. Согласно вепсскому запрету, шапку в руках вертеть нельзя, голова будет болеть. С одеждой связывались представления о защите и плодородии. Так, обряд загона скота в хлев на зиму хозяйка совершала в шубе и рукавицах. По народным объяснениям, эти виды одежды использовались для того, чтобы скот не замерз в течение зимы и чтобы шерсть у скота росла лучше. В ряде случаев одежде приписывались целительные свойства. Так, если ребенок долго не ходил, ему varu captihe (страх рубили), используя в обряде порванный сарафан. Во время звона колоколов к обедне ребенка укладывали животом на пол и сарафаном нажимали на спину, произнося заклинание: «capan mina silei varun tak, igaks kaikeks» - «Рублю я твой страх так, на весь век». Для избавления от родимчика применяли рубаху матери, которой закрывали лицо ребенка. В то же время вепсы верили, что, надев чужую одежду, можно заболеть особой болезнью sobapagan, сопровождаемой покраснением кожи. Для ее лечения обращались к колдунам. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Вепсский историко-этнографический музей в селе Шелтозеро | |
| Рубрики | |
| Шелтозерский вепсский этнографический музей был основан в 1967 г. Рюриком Петровичем Лониным, местным краеведом, собирателем вепсского фольклора, который ходил по деревням Прионежья и собирал предметы старины: деревянную и глиняную домашнюю утварь, изделия кузнечного и сапожного производства. А когда число предметов перевалило за несколько сотен, местным сельским советом музею было выделено две комнаты в старом здании сельской библиотеки. Так произошло рождение Шелтозерского народного музея. В статусе народного музея он проработал с 1969 по 1980 год, и его бессменным руководителем был энтузиаст своего дела Р.П. Лонин. В конце 70-х годов встал вопрос о создании современного Вепсского этнографического музея, его экспозиция была подготовлена к обозрению летом 1991 года. В Вепсском этнографическом музее представлены три крупных тематических раздела: "История, быт и хозяйство прионежских вепсов", "Интерьер крестьянской избы конца XIX - начала XX вв." и "Хозяйственный двор". Кроме того, позже была здесь же развернута выставка "Культура современных вепсов". Вепсский историко-этнографический музей в селе Шелтозеро работает с 10.00 до 17.00, кроме понедельника. Обед: 13.00-14.00 Адрес: 185514, Республика Карелия, Вепсская волость, село Шелтозеро, ул. Почтовая, д.23 Тел. 8(8142)73-84-50 Директор Анхимова Наталья Александровна | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
| Вепсский костюм | |
| Рубрики | |
| Первые сведения о вепсской одежде относятся примерно к X-XIII вв. Они крайне фрагментарны и касаются в основном видов тканей и украшений. По раннесредневековым источникам практически ничего нельзя сказать о покрое одежды и ее отдельных видах. Материалом для изготовления древневепсской одежды служили лен, конопля, овечья шерсть. Ткани производились на ткацком стане в домашних условиях. Древние вепсы в основном использовали два приема тканья: полотняное и саржевое переплетение. Пояса, тесьму, ленты плели на вилочке, ткали на дощечке. Верхняя одежда у мужчин и женщин шилась из сукна, обычно бурого цвета. Но бывали сукна и красноватого тона, возможно, это результат окраски сукна из белой шерсти. Женщины опоясывались плетеными поясками, очень напоминающими современные. Применялось также белое, очень тонкое полотно, образцы которого до нас дошли в очень мелких (1-2 см) образцах. Для изготовления зимней верхней одежды использовался мех домашних и диких животных. Прохождение великого торгового пути «из варяг в греки» вблизи земель древних вепсов способствовало появлению в их одежде шелковых тканей из восточных стран. Интересной находкой древневепсских курганов являются фрагменты воротников из плотного безузорного шелка фиолетового цвета с золотой вышивкой. Скорее всего, они принадлежали зарождавшейся среди веси феодальной знати. В раннем средневековье среди женщин народа весь господствовал поясной комплекс одежды, еще в XIX в. бытовавший у многих прибалтийско-финских народов. Об этом свидетельствует, например, одно из женских захоронений могильника Гайгово на Ояти. Обнаруженные фрагменты шерстяных тканей в нем были расположены ниже пояса и представляли собой частицы поясной одежды. Это не означает, однако, что весянки в древности не знали плечевой одежды. По мнению исследователей, в раннем средневековье среди них была распространена накидка-плащ (вроде древнерусского корзна). Основанием для такого предположения является обилие найденных в курганах парных фибул, служащих для укрепления одежды на плечах. Обнаруженные одиночные фибулы возможно играли роль застежки и украшения женских рубах. Такая черта женского костюма была характерна для ряда прибалтийско-финских народов. Она отразилась во многих этнографических источниках более позднего времени. На предплечьях одежда крепилась парными овально-выпуклыми фибулами-застежками западноевропейского, точнее скандинавского происхождения. Наиболее часто встречались двускорлупные фибулы: верхняя, иногда позолоченная «скорлупка» накладывалась на нижнюю гладкую, по ободку которой шел орнамент. Поверхность фибулы покрывалась узором в виде ленточного плетения, изображениями переплетающихся чудовищ, стилизованных масок. Фибулы соединялись друг с другом цепочками или низками бус. Вместо скорлупообразных фибул могли использоваться подковообразные. На груди (в центре) располагалась трилистная или щитообразная фибула тоже скандинавского происхождения. На руках носили массивные бронзовые браслеты. Выпуклая, ажурная верхняя часть браслета украшалась кусочками драгоценных металлов. К парным фибулам на длинных спиральках подвешивались пластинчатые и объемные подвески-уточки, бубенчики, бусы-«флакончики», ножи в ножнах и т. д., характерные для финно-угорского мира. В XI в. многие западноевропейские вещи исчезают, вместо них появляются разнообразные древневепсские украшения, изображающие птиц и животных, к которым в свою очередь подвешивались на цепочках колоколообразные подвески, привески в виде лапок водоплавающих птиц, так называемые шумящие украшения, при движении издававшие мелодичные звуки. Помимо фибул, весянки украшали свой наряд множеством других ювелирных изделий, располагая их на груди, поясе и руках. Эти декоративные предметы были как собственного производства, так и импортного западноевропейского происхождения. В Х в. в комплект женских украшений обязательно входили железные, бронзовые или серебряные гривны из Финляндии и Прибалтики, бусы из сердоликовых, стеклянных и пастовых глазчатых бусин, массивные бронзовые браслеты, парные фибулы. К последним на длинных спиралях или цепочках подвешивались подвески-уточки, бубенчики, бусы-«флакончики», ножи в ножнах. В XI в. количество украшений в древневепсском женском костюме увеличилось. Появились новые предметы не только декоративного, но и утилитарного назначения: копоушки, кресала для высекания огня, ключи-амулеты. Многие западноевропейские изделия исчезли. Большое место среди украшений стали занимать шумящие подвески в виде птиц и животных, издающие при движении мелодичный звук и, тем самым, отгоняющие злых духов. В XI-XII вв. в наборе древневепсских ювелирных изделий сказывается влияние славян. Весянки носят на голове новое украшение - бронзовые и серебряные височные кольца. Для XII-XIII вв. характерны конические шумящие изделия с бутылкообразными или лапчатыми привесками, бронзовые бусы с припаянными кружочками, височные кольца, браслеты. В целом, в этот период древневепсские женщины используют в своем наряде значительно меньше украшений, чем прежде. Ворот мужских рубах скреплялся с помощью застежек со спирально скрученными концами. Обязательный элемент костюма – кожаный пояс, украшенный несколькими железными или бронзовыми бляшками. Концы пояса оформлялись кольцом и пряжкой, часто орнаментированными. В древности среди вепсского мужского населения был распространен обычай ношения поясного ножа, который обычно находился у правого бедра. Такая манера ношения ножа до недавнего времени сохранялась у вепсов и карел-ливвиков. Как свидетельствуют найденные в курганах кочедыги, одним из видов древневепсской обуви была плетеная из бересты. Во второй половине XIX - начале XX в. вепсская одежда подверглась сильному русскому воздействию и влиянию города, что отразилось также и в терминологии. Причем, заимствованные вепсами названия одежды на русском языке не всегда соответствовали их русским формам. Так, например, у вепсов штофник - женская шуба, у поморов - косоклинный сарафан из штофа и т.д. Ныне народную одежду не носят, лишь отдельные предметы старых нарядов сохраняются в сундуках старух. Из традиционных элементов одежды продолжают бытовать женские головные платки, шерстяные рабочие юбки, в меньшей мере полусуконные кафтаны, а также толстые теплые вязаные изделия. | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Вепсский язык | |
| Рубрики | |
| Вепсский язык относится к северной группе прибалтийско-финской ветви финно-угорской языковой семьи, он наиболее близок к карельскому, ижорскому, финскому языкам. Вепсский язык по своей структуре сравнительно однороден, хотя диалектные различия существуют. Ученые выделяют три диалекта: северновепсский, или прионежский, средневепсский и южновепсский. На северновепсском диалекте говорят вепсы, живущие в Вепсской национальной волости Карелии; на средневепсском - жители вепсских территорий Вологодской (Бабаевский и Вытеггорский районы) и Ленинградской областей (Подпорожский, Тихвинский, Лодейнопольский районы). В Бокситогорском районе Ленинградской области живет немногочисленная группа вепсов, говорящих на южновепсском диалекте. Число говорящих ок. 6 тыс. человек (2002 г., перепись). В вепсском языке выделяют три диалекта, но есть мнение, что они могут рассматриваться как говоры, различия между ними невелики и не могут существенным образом влиять на взаимопонимание. Для вепсского языка характерно, в отличие от других прибалтийско-финских языков, отсутствие чередования согласных. Гармония гласных является частичной. Вследствие синкопы и апокопы большинство двусложных слов превратилось в односложные. Отсутствует оппозиция кратких и долгих согласных (кроме южного диалекта, где имеются вторичные долгие гласные). Палатализация является фонологическим признаком. Вепсскому языку присуща синтетическая форма перфекта кондиционала. Своеобразна отрицательная форма имперфекта (в южном диалекте). Синтаксис сходен с карельским. Многочисленные лексические заимствования из русского языка. Вепсский язык преподается как предмет в начальной школе, изучается в вузах. На нем издается учебная и художественная литература, выходит ежемесячная газета, печатаются материалы в детском журнале, ведутся радиопередачи. Центрами научного изучения языка являются Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН, факультет прибалтийско-финской филологии и культуры Петрозаводского университета, Институт Севера Педагогического университета им. Герцена. Созданная в 1930-е годы вепсская письменность развития не получила; с конца 1980-х годов разрабатывается новая письменность на основе латинского алфавита. | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Вепсы | |
| Рубрики | |
| ВЕПСЫ (устар., чудь, чухари, кайваны; самоназв. у В. Лен. обл.: вепся/бепся/вепсь, вепсляйжет/вепслаажед/бепслаажед, людиникад, чухарид), этническая общность. Веппский яз. относится к прибалт.-фин. подгруппе финно-угорской ветви уральской языковой семьи. В. сформировались на терр. между Ладожским, Онежским и Белым озерами (в Межозерье) в результате взаимодействия пришлых прибалт.-фин. групп и местного нас., родственного предкам совр. саамов. С конца I тыс. н. э. началось этнокультурное взаимодействие предков В. (летописная весь) со славянами. Этническая терр. В. со II тыс. н. э. неуклонно сокращалась в результате ассимиляции. В наши дни проживают на смежных терр. Ленингр., Вологодской обл. и Республики Карелия. Делятся на сев., среднюю и юж. этнографические группы. В Лен. обл. В. населяют сев. и сев.-вост. часть Бокситогорского р-на (юж. группа), сев.-вост. часть Тихвинского, юго-вост. часть Лодейнопольского и юж. часть Подпорожского р-нов (средняя группа) . Общая числ. В. в России 8240 чел., в т. ч. в Лен. обл. – 2019 (по данным переписи населения 2002 г.). Осн. занятия в ХХ в.: земледелие, скотоводство. Подсобную роль играли охота и рыболовство, собирательство, лесозаготовительный и иные промыслы: гончарный, катовальный, скорняжный, сапожный, бондарный. Для поселений В. характерна свободная планировка, небольшие размеры и расположение у водоемов. Жилища близки к сев. среднерус. типу. Основой соц. ор-ции являлась сел. община, большое значение имели родственные отношения. Традиционный костюм был сходен с одеждой севернорусского нас. Основу пищевого рациона составляли мучные продукты. Сохр. богатый фольклор. Письменность на осн. латиницы. Вепсский яз. преподается факультативно в школах, на нем издается литература и газ. «Kodima» («Родная земля»). Нар. иск-во представлено резьбой по дереву, плетением из бересты, глиняной скульптурой малых форм (на р. Ояти), вышивкой, ткачеством. В традиционном мировоззрении В. сохранялись нек-рые языческие элементы: почитание деревьев и животных, вера в духов-хозяев. Верующие В. – православные. В наст. время среди В. осуществляется миссионерская деятельность представителями протестантских направлений. Лит.: Пименов В.В. Вепсы. Очерк этнической истории и генезиса культуры. М.; Л., 1965; Косменко А.П. Народное изобразительное искусство вепсов. Л., 1984; Проблемы истории и культуры вепсской народности. Петрозаводск, 1989; Винокурова И.Ю. Календарные обычаи, обряды и праздники вепсов (кон. XIX – нач. ХХ в.). СПб., 1994; Прибалтийско-финские народы России. М., 2003. С. 324-467; Современная наука о вепсах: Достижения и перспективы (памяти Н.И. Богданова). Петрозаводск, 2006. С.Б. Егоров | |
| Авторы | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Вепсы на рубеже XX - XXI веков: данные социологических исследований и статистики | |
| Рубрики | |
| Большую известность в начале процесса демократизации получила информация о искажении учета вепсов в Ленинградской и Вологодской областях, где сокращение их численности оказалось неправдоподобно высоким - с 24 186 тыс. чел. в 1926 г. до 838 чел. в 1979 г., при значительно меньшей убыли вепсов за то же время в Карелии - с 8 587 до 5 864. При переписи 1989 г. о вепсах были получены достоверные данные, согласно которым их общая численность в России увеличилась с 7 550 до 12 142 человек: в Ленинградской области — до 4 273, в Вологодской — до 728, в Карелии — до 5 959 человек. Основной причиной убыли вепсов стала ликвидация «неперспективных» деревень в 1970-х — начале 1980-х гг. Городских вепсов насчитывалось в Ленинградской области в 1989 г. лишь 896 человек, сельских – 3 377. В 2002 г. в Ленинградской области насчитывалось 508 городских вепсов, сельских - 1 511. В 2002 г. впервые отмечено, что в городах проживает больше вепсов, чем в сельской местности. В 1989 г. вепсов в селах было ненамного больше, чем в городе (б 258 и 5 884 чел. соответственно), примерно равным был среди них удельный вес лиц пожилого и старшего возраста, но потери вепсов в селах к 2002 г. (2 642 чел.) оказались в два раза выше, чем у городских вепсов (1 260 чел.). Сельское население Ленинградской и Вологодской областей сократилось в два раза, а Карелии — на 21,0%. Впервые серьезную тревогу вызывает будущее вепсов в селах Ленинградской области: там доля детей до 15 лет составляет всего 4,0% (60 чел.), а лица старше трудоспособного возраста — 59,0% (892 чел.), средний возраст равен 64,2 года, тогда как в Карелии — 48,7 лет. В 1989 г. не наблюдалось существенной разницы в возрастной структуре вепсов в селах Карелии и Ленинградской области, поэтому такие различия к 2002 г. в темпах убыли вепсского сельского населения между данными регионами можно объяснить либо влиянием значительно худших по сравнению с Карелией социально-экономических условий жизни в вепсских селах Ленинградской области, либо неточным учетом вепсов в 2002 г. В 2002 г. вепсским языком владели 5 753 человека; в том числе в Карелии, Ленинградской и Вологодской областях 5 213, за пределами этих регионов таких лиц оказалось больше всего в Санкт-Петербурге — 206 человек, в Мурманской области — 69 и в Кемеровской области — 42 человека. В Карелии насчитывается 2 295 человек, владеющих вепсским языком, вепсов из них — 1 849. Вепсы, знающие свой язык, составляют 38%. В городе таковых 1051 чел. (32,5%), в селах - 798 чел.(48,9%). В Ленинградской области вепсским языком владели 2 386 чел., среди них вепсов 1 413 (59,2%): из вепсского сельского населения свой язык знали 1 157 чел. (76,6%), в городах — 256 чел. (50,4%). В то же время в области зафиксировано 973 представителя других народов, владеющих вепсским языком. На фоне резкой убыли в области вепсов этот факт может объясняться возможной сменой у них (при сохранении знания языка) этнической идентификации, либо недостоверным учетом при переписи. В Вологодской области вепсским языком владеют 532 человека. Как и в Ленинградской области, их на 25% больше, чем вепсов. Среди вепсов знают язык 236 человек, или 55,2%. Данные 2002 г. свидетельствуют об углублении различий между вепсами Карелии и Ленинградской области по уровню образования. В Карелии он у вепсов значительно вырос: на 1 000 чел. в возрасте 15 лет и старше в городе приходится 155 чел. с высшим образованием, в сельской местности - 54 чел., что практически соответствует аналогичным показателям по республике — 164 и 56. В 1989 г. такие показатели были у вепсов в городе в два раза ниже, чем в целом у населения республики (59 и 107 чел.), на селе - в 1,5 раза ниже (28 и 44 чел.). | |
| Тематические группировки | |
|
|
|
| подробнее… | |
| Вербное воскресенье (водь) | |
| Рубрики | |
| У води, ижоры и русских Кингисеппского и Волосовского районов в этот день было принято посещать кладбище и приносить с собой яйца, конфеты и т.д., которые оставляли их на могилах вместе с несколькими веточками вербы. В некоторых деревнях финны также приходили кладбище в этот день (например, д. Кирьямо Кингисеппского района). В то же время в ряде деревень у финнов такой обычай зафиксирован не был (например, д. Везиково Волосовского района). Библиография: Киселев, С. Б. К вопросу о поминальной стороне календарных праздников населения Ингерманландии // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 1998 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях) – IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. – СПб. : Изд-во СПбГУ, 1999. | |
| Тематические группировки | |
| подробнее… | |
