|
Территория расселения
|
|
Рубрики
|
|
|
Проблема формирования ижорского этноса остается дискуссионной. Традиционно принято рассматривать ижору как группу, выделившуюся из состава карельских племен на рубеже I-II тыс. н.э. и первоначально обитавшую в южной части Карельского перешейка и в районе р. Ижора, откуда в дальнейшем происходит постепенное продвижение ижор на запад вплоть до р. Нарвы. В последние годы высказана гипотеза об автохтонности ижорского населения или по крайней мере раннем его появлении на южном берегу Финского залива (XI – XIV вв.).
Из основного региона (бассейн Невы) ижора стала расселяться в западном направлении по южному берегу Финского залива. По сведениям XVII-XIX вв. в этом регионе рядом с водью действительно жила ижора. В летописных материалах свидетельств раннего расселения ижоры в этом регионе не обнаруживается. Наиболее ранние захоронения в названных грунтовых могильниках, относимых к ижоре, датируются XIII в. О расселении ижоры по низменному побережью Финского залива ранее можно предполагать лишь на основе косвенных языковых данных.
В конце I тыс. территория расселения ижоры вошла в состав Новгородских земель, а с конца XV в. – Русского централизованного государства. Принадлежность ижоры к православному вероисповеданию способствовала ассимиляции со стороны русского населения. В XVII в., когда после Столбовского мира 1617 г. территория Приневья (историческая область Ижорская земля или Ингерманландия) являлась шведской провинцией, часть ижоры была ассимилирована финнами.
Отсутствие древнерусских курганов в Ижорской земле говорит о том, что здесь не было широкой земледельческой колонизации. Культурное воздействие со стороны славян проявилось лишь в сравнительно немногочисленном распространении вещей древнерусских типов в регионе ижоры, а может быть, и в погребальной обрядности (западная ориентировка некоторых погребенных вместо меридиональной, характерной для финно-угров).
Первоначально зависимость Ижорской земли от Новгорода выражалась в выплате дани и участии в военных делах. Ижора, подобно кореле и води, поставляла отряды в состав новгородской рати, о чем сообщают летописи, а также выполняла сторожевую службу на невском рубеже Новгородской земли. В вошедшей в летопись повести об Александре Невском содержится рассказ о представителе феодализирующейся знати, ижорском старейшине, состоящем на службе Новгорода Великого, обязанностью которого являлась охрана водных рубежей – «стража морская». Имя его Пелгусий, он крестился (наречен был Филиппом) и жил «посреде роду своего погана суща». В начале XIV в. в условиях нарастающей шведской экспансии в земле ижоры, на острове в истоке Невы, строится сначала деревянно-каменный, а затем полностью каменный новгородский город-крепость Орешек, ставший важным форпостом на северо-западе Руси.
В XVIII – начале ХХ вв. ижоры расселялись в пределах современной Ленинградской области (западные районы и южная часть Карельского перешейка) чересполосно с русскими, ингерманландскими финнами, водью. В 1943 г. ижорское население с территории, оккупированной немецкими войсками, было вывезено в Финляндию. После возвращения в СССР в 1945 г. до середины 1950-х гг. существовали ограничения на расселение ижоры в местах прежнего проживания.
С 1926 г. до конца 1930-х гг. на территории Ленинградской области существовал Сойкинский национальный ижорский сельсовет; работали сельские школы с обучением на ижорском языке.
В настоящее время ижоры в основном проживают на территории Кингисеппского района Ленинградской области.
Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 2000 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях) – IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. – СПб. : Изд-во СПбГУ, 2000.
Сайт Русская Цивилизация - www.rustrana.ru //
http://www.rustrana.ru/print.php?nid=394
Финно-угры и балты в эпоху средневековья / под общ. ред. академика Б. А. Рыбакова. – М. : Наука,1987. – С. 42-43.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Тиверский городок
|
|
Рубрики
|
|
|
Это островное укрепленное поселение располагается в центральной части Карельского перешейка на месте Тиверских порогов, примерно в 14 км к югу от поселка Мельниково. До искусственно произведенного спуска воды в Вуоксе в районе Кивиниеми (ныне Лосеве) в 1857 г. оно располагалось на острове, омываемом двумя рукавами реки. Тиверский городок, находясь на одном из самых сложных и стратегически важных участков восточного рукава Вуоксинской системы, контролировал и обслуживал путь из Финского и Выборгского заливов в Ладогу, формируя совместно с Выборгом и Корелой систему прикрытия центральных районов Корельской земли от неприятеля.
Относительно даты возникновения упомянутого укрепления среди исследователей нет единого мнения. Финские археологи, начавшие работы на городище еще в конце XIX в., принимали за время его сооружения Х век или время около 1000 г. (Ю. Айлио, А. Хакман), не исключая и более позднюю дату – XII в. (Ю. Ринне). С. И. Кочкуркина, проводившая в 1970-е годы раскопки на городище, относит его основание ко времени между 1293 и 1323 гг., ссылаясь на то, что Ореховецкий договор запрещал возведение новых крепостей по обе стороны границы и, с другой стороны, строительство крепости на Вуоксе стало актуальным после возведения шведами Выборгского замка в 1293 г. А. Н. Кирпичников, также изучавший укрепления Тиверского городка, справедливо отмечая, что Ореховецкий мир часто нарушался и что новгородский летописец не упоминает городка во время походов шведов в устье Вуоксы в 1295, 1322 и 1337 гг., полагает, что основание его могло состояться в конце 1330-х годов или даже во второй половине XIV в. В письменных источниках Тиверский городок впервые встречается в списке “всем градом русским далним и ближним”, составленном в 1390–1396 гг. Последнее упоминание содержится в новгородской летописи, в записи о взятии его шведами зимой 1411 г.
В настоящее время, используя более дробную хронологию и типологию карельских древностей в сочетании с результатами полевых работ последних лет, стало возможным по-новому рассмотреть материалы раскопок 1970-х годов. Среди них присутствует ряд вещей эпохи викингов. Все они обнаружены в южной части раскопа. Здесь при рытье погреба в конце XIX в. был найден клад серебряных вещей. В состав клада входили 11 украшенных филигранью бусин, двойная плетеная цепочка с наконечниками, головное украшение из серебряной проволоки («сюкерё»), круглая с филигранью подвеска, две восточные монеты с ушками (894–902, 976 гг.), круглый медальон, две новгородские монетные гривны и три отпиленных от них кусочка. Часть перечисленных украшений характерна и для других карельских кладов из Сипилянмяки в приходе Саккола (ныне Громове) и Кильпола в Хийтола. В них также находились отсутствующие в Тиверском кладе типичные для карельского костюма подковообразные фибулы, что расширяет возможности датирования.
Как нами уже выше было отмечено, время бытования этих, характерных для периода расцвета украшений устанавливается в промежутке от конца XII в. до конца XIII – начала XIV в. Следует особо отметить, что погреб был вырыт на валу. Клад, таким образом, был заложен в толще вала, или, что представляется более вероятным (в том числе и по глубине его залегания), вещи оказались в культурном слое поселения, перекрытом позднее валом. Культурный слой фиксировался и в других подвергавшихся в разное время раскопкам частях вала. Собственно и сам вал, защищавший южную часть острова, насыпан из культурного слоя. Причем состав вещей из культурного слоя и засыпки вала не различается. Следовательно, вал появился лишь после того, как культурный слой на городище уже сформировался, и время его сооружения можно отнести с большой вероятностью к концу эпохи крестовых походов (1050–1300 гг.) и даже к более позднему времени. Если исходить из предположения, что клад был оставлен в культурном слое, то вала на месте его нахождения еще не было в конце XII в., возможно, даже в первой половине XIII в., поскольку именно к этому времени относится часть вещей клада, а также обнаруженные в засыпке вала копоушка и керамика.
Найденные в засыпке вала вещи и интенсивный черный цвет земли могут указывать на то, что вал был насыпан с использованием земли с площадки городища после разрушительного вражеского нападения и перед угрозой нового. Это предполагает, что поселение на острове было уничтожено пожаром, в результате которого и формируется подобный слой. Учитывая представленные выше наблюдения, мы можем констатировать, что как предшествующее сооружению поселение, так и этап существования уже укрепленного городка укладываются в один и тот же временной и историко-культурный интервал – вторая половина эпохи крестовых походов и начало раннего средневековья (конец XII–XIV вв.). Это период расцвета Тиверского городка и одновременно последний этап его существования.
Библиография
САКСА А.И. Средневековая Корела. Формирование этнической и культурной общности. (Корельская земля новгородских летописей): [Тиверский городок] // Информ. сайт города Приозерск Ленинградской области [Электр. ресурс] / Е. Кулаков, С. Панченко, С. Войтович. - 2000-2007. – Режим доступа: http://www.priozersk.ru/1/text/0041.shtml
САКСА А.И. Средневековая Корела. Формирование этнической и культурной общности. (Корельская земля новгородских летописей) // Вуокса. Призерский краеведческий альманах. Вып. 2. – СПб.: Б&К, 2001. – Том 1. – С. 95-112, илл.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Тиверский городок, крепость
|
|
Рубрики
|
|
|
ТИВЕРСКИЙ ГОРОДОК, крепость (Приозерский р-н, в 3,5 км к югу от пос. Васильево). Укрепленное поселение на о-ве посреди р. Вуокса, у порогов Тиури, служившее племенным и ремесленным центром карел. С 1323 у Тиверска проходила граница между Вел. Новгородом и Швецией, установленная Ореховецким мирным договором. В XIV – нач. XV вв. Т. г. наряду с крепостью Корела использовался новгородцами для обороны вост. части Карельского перешейка. Т. г. упомянут в списке «всем градом руским…» 1390-96, в 1404 передан новгородцами в управление смоленскому кн. Юрию Святославичу. В 1411 Т. г. разрушен шведами, обитатели переселились в Беломорье. Размеры крепости 215-300 х 40-56 м. По периметру она защищена валом и в большей части – кам. стеной, сложенной насухо из больших валунов. Циклопическая кладка сохранилась на выс. 1,8-3,5 м, до уровня боевой площадки шир. 4,5 м. По верху стен в древности шел дерев. бруствер. С учетом берегового откоса выс. обороны составляла ок. 6 м. В юж. части выделяется участок вала (шир. 6-7 м, выс. до 2 м), сложенный из камней и земли. Конструктивные особенности укреплений городка архаичны для XIV–XV вв. Раскопки проводили в 1888-91 Я. Аппельгрен, Т. Швиндт, А. Хакман; в 1971 А.Н. Кирпичников, в 1971-74 С.И. Кочкуркина. Найдены украшения карельских типов, крицы, шлаки, орудия труда, связанные с кузнечным и бронзолитейным ремеслом, а также клад серебр. изделий (1890 г.). Большинство находок датируется XIV – нач. XV вв. Найдены отд. вещи X – нач. XII вв.
Лит.: Кирпичников А.Н., Петренко В.П. Тиверский городок (К вопросу изучения древностей Русской Карелии) // Краткие сообщения Института археологиии. 1974. № 139. С. 106-113; Кочкуркина С.И. Тиверск // Краткие сообщения Института археологии. 1976. № 146. С. 63-70; Кирпичников А.Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984. С. 144-149.
К.М. Плоткин
|
|
Авторы
|
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Торговля (коробейничество)
|
|
Рубрики
|
|
|
Этот вид торговли для северных карел в XIX в. имел не менее важное значение, чем лесной промысел. Торговлю с Финляндией карелы вели издавна, особенно она была развита в пограничных с Финляндией волостях бывшего Кемского уезда. Со времени Северной войны торговля карельских крестьян во внутренних частях северной Финляндии усилилась и приобрела важное значение для обеих сторон.
По имеющимся данным, в середине XVIII в. из русской Карелии (лопских погостов) в северную Финляндию карельские крестьяне вывозили ткани, кожаные изделия, соль, табак и железо. Все эти товары, кроме железа, не производились в лопских погостах, а покупались на ярмарках или у купцов и промышленников в южной Карелии и в Поморье. Из северной Финляндии в лопские погосты привозилось зерно, масло и другие товары. Торговля с карельской стороны носила сезонный характер. Немало карельских крестьян жило за ее счет.
Хотя по существующему указу 1730 г. на границе с Финляндией были установлены таможни и торговля карельских крестьян в этой стране рассматривалась шведскими властями как контрабанда, карелы продолжали ее нелегально. Она продолжала развиваться, о чем свидетельствуют архивные материалы. Так, если в 1865 г. торговлю в Финляндии вели около 650 человек из одного Кемского уезда, то к 1893 г. в Финляндии побывало 1139 коробейников, а в начале XX в. разносной торговлей занималось около 1,5 тысяч крестьян из западной части Кемского уезда.
Каждый уходящий в Финляндию карел получал в местном волостном правлении одногодичный паспорт и свидетельство с печатью и подписью архангельского губернатора. Уходящий должен был заплатить местным властям налоги.
Библиография
Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (Карельская АССР): Этнографический очерк / Р.Ф. Тароева; Академия наук СССР, Петрозаводский ин-т литературы и истории. – М.-Л.: Наука, 1965. – 223 с.
Стр. 46-53.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Традиционная родильная обрядность (ингерманландские финны)
|
|
Рубрики
|
|
|
Сведения о семейной и общественной жизни финнов-ингерманландцев сохранились довольно скудными. Известно, что крестьянские семьи имели в XIX веке значительный численный состав. Как уже отмечено, у «настоящих государственных» сохранялись большие семьи, так что на одном крестьянском дворе жило по 20-30 чел. В некоторых заметках тех лет упоминается, что семьи были многодетными, несмотря на бедность.
Родильная обрядность. Помещением для роженицы обычно служила баня: это было изолированное строение, к тому же там можно было нагреть воды. Помощь роженицы оказывала местная повитуха или просто кто-нибудь из старших женщин двора.
После благополучного появления на свет ребенка замужние женщины деревни ходили на «смотрины» - ротинат. При этом они приносили с собой угощение и подарки ребенку. По традиции дарили деньги «на зубок».
До крещения ребенка следовало оберегать от всяких «злых сил», в том числе от возможного его «подмена» на детеныша «злых сил». В качестве оберега в постель новорожденного прятали нож или ножницы, при первом купании в воду подсыпали соли, клали серебряную монету и т.п. Крещение проводили по возможности в ближайшие дни, обычно через неделю после родов. Крестные родители были людьми, которые не только принимали на себя определенные обязанности по воспитанию ребенка, но предполагалось, что они передают ему какие-то черты своего характера, поэтому в крестные выбирали людей достойных, как по поведению, так и по достатку. Роженица в той или иной мере придерживалась норм избегания контактов с обществом и начинала обычный образ жизни только через шесть недель после родов, когда проходила церковный обряд очищения.
Библиография:
1. Прибалтийско–финские народы России / отв. ред. Е.И. Клементьев, Н.В. Шлыгина; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. – М.: Наука, 2003. – 671 с. : ил. – (Народы и культуры). –Из содерж.: Российские финны. Гл.1. Финны-ингерманландцы. Хозяйственные занятия и материальная культура: с. 509.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Традиционные поселения
|
|
Рубрики
|
|
|
Еще в XVIII веке был ясно и коротко определен основной принцип выбора ижорами мест поселений: они любят жить при озерах и реках и на взгорьях. Здесь не встретишь однообразия русских поселений и скученности водских деревень. Многие ижорские деревни расположены были в поистине величественных ландшафтах на склонах больших возвышенностей Сойкинского и Курголовского полуостровов, когда ничто не ограничивает взгляд и видно, как небо смыкается с морем. Часто ижорские деревни широко раскидывались по берегу Финского залива, рек и озер.
Ижорские деревни обычно имели уличную, рядовую или кучевую планировку. Во многих деревнях вместе с ижорами также проживали водь, русские или ингерманландские финны. Дома и хозяйственные постройки строили из бревен. На территории Кингисеппского района при строительстве дворов использовали местный камень.
Мы живем на одной земле : население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К. В. Чистов. – СПб. : Лениздат, 1992. – 192 с.
С. 89–109.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Традиционные родильные обряды
|
|
Рубрики
|
|
|
Роды обычно происходили в бане. Источники начала XVI века сообщают, что к новорожденным детям призывали колдунов-«арбуев», которые и давали детям имена, и лишь потом несли детей крестить в церковь. В XVIII веке народный обряд, сопровождавший крещение, заключался в том, что кум дарил ребенку крест, взамен получая «портки», а отец ребенка дарил крестной матери красные башмаки, та же одаривала деньгами. Если ребенок был первым, то молодая мать дарила свекру «портки», а свекрови — башмаки.
1. Конькова О.И. Водь //Мы живем на одной земле: Население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К.В.Чистов. – СПб.: Лениздат, 1992. – С. 85-86.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Троица (водь)
|
|
Рубрики
|
|
|
Водское население Кингисеппского района на кладбище на Троицу ходило и приносило с собой яйца, крашенные березовым листом в желтый цвет. В могилы втыкали веточки березы или, что характерно только для води, ставили их шалашиком вокруг креста. Та же самая информация была получена от финнов как Волосовского, так и Кингисеппского районов. Ижоры же на саму Троицу на кладбище не ходили: было принято посещать могилы накануне, в Родительскую субботу.
Сведения, полученные от русского населения более противоречивы: В Кингисеппском районе на кладбище ходили не на саму Троицу, а накануне в Родительскую субботу; в Волосовском районе в большинстве своем на кладбище русские ходили непосредственно в день Троицы.
Библиография:
Киселев, С. Б. К вопросу о поминальной стороне календарных праздников населения Ингерманландии // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 1998 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях) – IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. – СПб. : Изд-во СПбГУ, 1999.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Троица (ижора)
|
|
Рубрики
|
|
|
Водское население Кингисеппского района на кладбище на Троицу ходило и приносило с собой яйца, крашенные березовым листом в желтый цвет. В могилы втыкали веточки березы или, что характерно только для води, ставили их шалашиком вокруг креста. Та же самая информация была получена от финнов как Волосовского, так и Кингисеппского районов. Ижоры же на саму Троицу на кладбище не ходили: было принято посещать могилы накануне, в Родительскую субботу.
Киселев, С. Б. К вопросу о поминальной стороне календарных праздников населения Ингерманландии // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 1998 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях) - IV межведомственная научная конференция аспирантов и студентов. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
"Туутари", парк
|
|
Рубрики
|
|
|
ТУУТАРИ ПАРК, горнолыжный курорт (Ломоносовский р-н). Находится на г. Кирхгоф Дудергофских высот (фин. Tuutari – Дудергоф), пл. – 50 га. На терр. Т. п. имеются четыре освещенные лыжные трассы дл. от 400 до 600 м с перепадом высот от 60 до 80 м. Работают три подъемника (пропускная способность 2500 чел. в час). В Т. п. проводятся соревнования разл. уровня по сноуборду (в 2003 проходил этап кубка Евразии, в 2004 – этап кубка Европы, в 2005 – соревнования по параллельному слалому в рамках этапа Кубка мира). В 2006 на Междунар. конгрессе горнолыжной индустрии (Москва) признан лучшим горнолыжным курортом Северо-Запада России. До 1940-х на горе находилась лютеранская ц. Св. Троицы (известна с первой четв. XVII в., перестроена 1832-36; разрушена во время ВОВ); рядом располагалось фин. лютеранское кладб.
Лит.: Сайт «Туутари парк». – http://tyytari.spb.ru/ ; Междунар. конгресс горнолыжной индустрии. – http://active.hi-fi.ru/news/view.php3?id=19658; Перевезенцева Н. По Балтийской железной дороге от Петербурга до Гатчины. – http://history.gatchina.ru/oldtown/railway/dudergof.htm
А.А. Трипольская
|
|
Авторы
|
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Уборка в доме
|
|
Рубрики
|
|
|
Дома карел отличались исключительной чистотой. По субботам происходило обязательное мытье полов, столов, лавок, обтирание стекол, венцов стен. После мытья пол застилался домоткаными дорожками и различными половиками. Раз в год (на Пасху) особенно тщательно мыли стены и потолок. Но потолки в избе обычно имели черный цвет. Чтобы потолок не выглядел грязным, ему придавали блеск: во время топки печей на угли бросали яичную скорлупу, - получался зеленый дым, который и придавал блеск черному потолку.
Библиография
Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (Карельская АССР): Этонографический очерк / Р.Ф. Тароева; Академия наук СССР, Петрозаводский ин-т литературы и истории. – М.-Л.: Наука, 1965. – 223 с.
Стр. 86-119.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Узорное ткачество
|
|
Рубрики
|
|
|
На рубеже XIX–XX вв., несмотря на широкое проникновение в быт фабричных тканей, изготовление в домашних условиях полотен, в том числе узорных, продолжало еще сохранять большое значение.
Узорные полотна вепсские крестьянки ткали полотняной и саржевой, а также многоремизной, браной одноуточной и двухуточной техникой. При этом браное двухуточное тканье у вепсов, в отличие от соседних карел и русских, было развито слабо. Кроме того, вепсы вообще не знали закладной и ажурной техники ткачества. Это свидетельствует о том, что у вепсов, по сравнению с русскими и карелами, узорное ткачество в целом стояло на более низком уровне развития.
Ткани для повседневных нужд: постельного белья, одежды ткались обычно полотняной и саржевой техникой. Сложными видами техники – браной одноуточной и многоремизной – изготовляли в основном ткани для скатертей. Скатерти у вепсов, как и у карел, ткали только из белых льняных нитей. Они декорировались геометрическими рисунками рельефной фактуры. Орнаменты состояли из сеток, вдавленных ячеек, а также рубчатых квадратов, прямоугольников, ромбов и других фигур. К боковым сторонам скатерти нередко пришивали белые кружева. На рубеже ХIХ–ХХ вв. незначительное распространение имело браное красное тканье с использованием двух утков; из него шили полотенца. По сравнению с привозными полотенцами, орнаментированными браной техникой, вепсские изделия отличались низкой техникой и простотой узоров.
Cледует сказать и об изготовлении узорных поясов и тесьмы для одежды и различных хозяйственных нужд. Широкие пояса вепсы ткали на ткацких станках, узкие плели на пяльцах (кеrdiidа vo) и ткали ручным способом в основном на дощечках (lоudеizеd). Для изготовления поясов использовали шерстяную пряжу, как правило, ярких расцветок: красную, желтую, синюю, голубую, фиолетовую и пр. Орнамент состоял из простейших геометрических узоров – косых крестов, уголков, «столбиков», косых и продольных линий и т.д.
В первой половине XX в. домашнее ткачество и плетение поясов постепенно стали исчезать. Исключение составляло лишь тканье лоскутных половиков, которым местные женщины продолжали заниматься и в более позднее время.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Узоры в декоративно-прикладном искусстве вепсов
|
|
Рубрики
|
|
|
При ряде локальных отличий декоративно-прикладное искусство вепсов всех групп объединяло тематическое единство узоров. Прежде всего это то обстоятельство, что в них существенное (а в вышивках и росписях – преобладающее) распространение получили изобразительные мотивы. Это сближало его с искусством русского населения северо-западных областей. Геометрическая орнаментация по сравнению с изобразительными узорами занимала у вепсов второстепенное место. Это отличало искусство вепсов от искусства севернокарельских и саамских местностей, где геометрический орнамент был чуть ли не единственным видом украшения практически всех изделий.
Наряду с этим декоративно-прикладное творчество вепсов объединяли с искусством южных и средних карел такие (нехарактерные для русского искусства) черты, как отсутствие в вышивках бытовых сюжетов и образов. Это свидетельствует о большей архаике вепсско-карельского узорного шитья. Среди изобразительных узоров преобладали растительные мотивы архаического стиля. Отличительной особенностью у вепсов и карел было также украшение женских рубах геометрическими орнаментами и некоторые другие более частные черты.
У вепсов, как и русских Северо-Запада, в изобразительных мотивах прослеживаются два стилистических пласта. В первом, уходящем своими истоками в раннесредневековое искусство, изобразительные узоры имеют схематический, геометризованный стиль. Второй пласт, датированный ХVIII – ХIХ вв., представлен пышными узорами криволинейных очертаний, а также некоторыми мотивами геометризованного стиля (геральдические орлы, барсы и пр.). Эти два крупных пласта в вепсском искусстве XIX - начала XX в. были распространены неравномерно. Изобразительные мотивы ирреалистичной пышной растительности, выполненные в криволинейных контурах, преобладали в северновепсской орнаментике, почти вытеснив там узоры архаического слоя. В средневепсском искусстве в одинаковой мере присутствовали мотивы обоих стилистических пластов, тогда как в южновепсской орнаментике мотивы архаического слоя абсолютно преобладали над узорами позднего происхождения.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Украшение вепсского костюма
|
|
Рубрики
|
|
|
На предплечьях одежда крепилась парными овально-выпуклыми фибулами – застежками западно-европейского, точнее скандинавского происхождения. Наиболее часто встречались двускорлупные фибулы: верхняя, иногда позолоченная «скорлупка» накладывалась на нижнюю гладкую, по ободку которой шел орнамент. Поверхность фибулы покрывалась узором в виде ленточного плетения, изображениями переплетающихся чудовищ, стилизованных масок. Фибулы соединялись друг с другом цепочками или низками бус. Вместо скорлупообразных фибул могли использоваться подковообразные. На груди (в центре) располагалась трилистная или щитообразная фибула тоже скандинавского происхождения. На руках носили массивные бронзовые браслеты. Выпуклая, ажурная верхняя часть браслета украшалась кусочками драгоценных металлов. К парным фибулам на длинных спиральках подвешивались пластинчатые и объемные подвески-уточки, бубенчики, бусы-«флакончики», ножи в ножнах и т. д., характерные для финно-угорского мира.
В XI в. многие западноевропейские вещи исчезают, вместо них появляются разнообразные древневепсские украшения, изображающие птиц и животных, к которым в свою очередь подвешивались на цепочках колоколообразные подвески, привески в виде лапок водоплавающих птиц, так называемые шумящие украшения, при движении издававшие мелодичные звуки.
Помимо фибул, весянки украшали свой наряд множеством других ювелирных изделий, располагая их на груди, поясе и руках. Эти декоративные предметы были как собственного производства, так и импортного западноевропейского происхождения. В Х в. в комплект женских украшений обязательно входили железные, бронзовые или серебряные гривны из Финляндии и Прибалтики, бусы из сердоликовых, стеклянных и пастовых глазчатых бусин, массивные бронзовые браслеты, парные фибулы. К последним на длинных спиралях или цепочках подвешивались подвески-уточки, бубенчики, бусы-«флакончики», ножи в ножнах.
В XI в. количество украшений в древневепсском женском костюме увеличилось. Появились новые предметы не только декоративного, но и утилитарного назначения: копоушки, кресала для высекания огня, ключи-амулеты. Многие западноевропейские изделия исчезли. Большое место среди украшений стали занимать шумящие подвески в виде птиц и животных, издающие при движении мелодичный звук и, тем самым, отгоняющие злых духов.
В XI-XII вв. в наборе древневепсских ювелирных изделий сказывается влияние славян. Весянки носят на голове новое украшение - бронзовые и серебряные височные кольца.
Для XII-XIII вв. характерны конические шумящие изделия с бутылкообразными или лапчатыми привесками, бронзовые бусы с припаянными кружочками, височные кольца, браслеты. В целом, в этот период древневепсские женщины используют в своем наряде значительно меньше украшений, чем прежде.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Украшения женского костюма (вепсы)
|
|
Рубрики
|
|
|
Продукция ювелирного ремесла представлена украшениями для женского костюма. С помощью изделий из цветных металлов удается выявить конкретные исторические связи народа с различными, порой весьма удаленными территориями на определенных временных отрезках. Так, для женского комплекта украшений X в. характерны гривны – шейные обручи, изготовленные из железа, бронзы и изредка серебра. Наиболее употребительными в это время были гривны из круглой проволоки, один конец которой заканчивался многогранной головкой, а другой – петлей. Они импортировались из Финляндии и Прибалтики. У населения р. Ояти проявилась особая склонность к бусам. В курганах представлены целые ожерелья из сердоликовых, стеклянных, пастовых глазчатых бусин. Уникальна низка бус массой около 800 г, состоявшая из очень крупных черных глазчатых бусин. Такие бусы изготовлялись, скорее всего, в Византии и попали на Оять в результате торговых контактов.
На предплечьях одежда крепилась парными овально-выпуклыми фибулами-застежками западноевропейского, точнее скандинавского происхождения. Эти фибулы получили широкое распространение не только в Скандинавии, но и в Центральной Европе, на территории Советского Союза. Наиболее часто встречались двускорлупные фибулы: верхняя, иногда позолоченная «скорлупка» накладывалась на нижнюю гладкую, по ободку которой шел орнамент. Поверхность фибулы покрывалась узором в виде ленточного плетения, изображениями переплетающихся чудовищ, стилизованных масок. Фибулы соединялись друг с другом цепочками или низками бус. Вместо скорлупообразных фибул могли использоваться подковообразные. На груди (в центре) располагалась трилистная или щитообразная фибула тоже скандинавского происхождения.
На руках носили массивные бронзовые браслеты. Выпуклая, ажурная верхняя часть браслета украшалась кусочками драгоценных металлов (к сожалению, при раскопках они не обнаружены). Не все предметы в женском костюме X в. были западноевропейскими. К парным фибулам на длинных спиральках подвешивались пластинчатые и объемные подвески-уточки, бубенчики, бусы–«флакончики», ножи в ножнах и т. д., характерные для финно-угорского мира. К началу XI в. число таких украшений увеличивается. Появляются копоушки, названные так археологами, поскольку использовались они для чистки ушей и в качестве украшений. Кроме того, входят в употребление бронзовые амулеты в виде ключей, ложечек, кресала для высекания огня с бронзовыми рукоятями и пластинчатые с ушками и прочие предметы.
В XI в. многие западноевропейские вещи исчезают, вместо них появляются разнообразные древневепсские украшения, изображающие птиц и животных, к которым в свою очередь подвешивались на цепочках колоколообразные подвески, привески в виде лапок водоплавающих птиц, так называемые шумящие украшения, при движении издававшие мелодичные звуки. В целом же для женского костюма по-прежнему характерно обилие бронзовых украшений на груди, поясе и руках.
В XI—XII вв. в обиход входят славянские изделия. В одних случаях они свидетельствуют о славянском влиянии, в других – о наличии славян в древневепсской среде (о движении славян на север и земли древних вепсов уже упоминалось в связи с Уставной грамотой Святослава Ольговича). Разнообразные височные кольца являлись украшением для головы. Они делались из бронзы или серебра и крепились ремешками к вискам по нескольку штук с каждой стороны. Крестики и крестовидные подвески, серебро- и золотостеклянные бусы, витые браслеты, игольники (в них хранились швейные иглы) с ажурными или сплошными орнаментированными навершиями подвешивались к поясу на шнурках или ремешках и дополняли комплект украшений.
В XII–XIII вв. набор женских украшений становится более скромным: конические шумящие изделия с бутылкообразными или лапчатыми привесками, бронзовые бусы с напаянными кружочками, височные кольца, браслеты.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Украшения женской одежды. Спиральки
|
|
Рубрики
|
|
|
Значительное место в украшении женской одежды занимали спиральки. Тщательному анализу их мы обязаны финляндским исследователям. Они не только изучили изделия из конкретных памятников, но и создали целостную картину для большого региона Северной Европы.
На Карельском перешейке для прикрепления спиралек к переднику использовался способ аппликации: короткие спиральки (длиной 1 —1,5 см) нанизывались на нить (в новгородской Карелии чаще всего применяли ссученные вместе конскую и шерстяную нити), пришивались к полосе ткани, которая затем прикреплялась к подолу передника. Такой орнамент был виден только с лицевой стороны. Известны сложные композиции в виде крестообразных фигур, являющиеся, по признанию финляндских специалистов, вершиной мастерства. В Тууккале для прикрепления спиралек употреблялась конопляная или льняная нить, а в месте перекрестья нитей помещалась короткая спиралька. В западно-финских передниках орнамент создавался уже в процессе изготовления ткани: в нити основы вдевались более толстые спиральки, и тогда орнамент был виден с обеих сторон. Кроме того, на передниках имелись поясная кайма и орнамент в углах, а в месте перекрестья выпрямленные нити спиралек образовывали крест. Отличие от изделий первых двух регионов прослеживается и в оформлении наплечных накидок: в Западной Финляндии они украшались орнаментом из спиралек в виде звездочек, квадратов, четырехлистников и т. д.; в Северо-Западном Приладожье, как и в Миккели—Тууккале, края накидок отделывались тесьмой или каймой с бахромой, сотканной вместе с материей.
Широкое применение спиралек явилось предпосылкой к выделению определенной отрасли ювелирного ремесла (напомним о находках волочил для протягивания проволоки в Паасо и Ховинсаари). В фольклоре сохранилась информация, выраженная в поэтической форме, об «одеяниях с медными краями», «медных платьях», «золотых накидках» и т. д.
По мнению П.-Л.Лехтосало-Хиландер, украшение женской одежды спиральками представляло собой общеевропейскую моду, распространению которой не препятствовали ни языковые, ни племенные барьеры. Вместе с тем различные народности по-своему применяли ее, поскольку женский костюм развивался на основе этнических традиций.
Библиография
С.И.Кочкуркина. Корела и Русь / С.И. Кочкуркина; Академия Наук СССР. – Л.: Наука, 1986. -141 с.
Стр. 64-74.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Украшения (ижора)
|
|
Рубрики
|
|
|
В Кингисеппском районе с головным убором сапана, старухи носят особое височное украшение „ушникка" (ushnikka), состоящее из полосы холста, шириною в 2 см, к обоим концам которой пришивается по куску красного сукна, обметанному голубой шерстью и вышитому белым бисером. Каждый кусок оканчивается низанной из цветного бисера подвеской. Ушникка надевается под сапана таким образом, что неукрашенная холщевая полоса перекидывается через голову, а украшения спускаются на виски. Подобный способ укрепления височных и ушных украшений применяется восточными финнами, а также известен и среди южных великорусов.
Из ушных украшений более ранней формой, исчезнувшей вместе со старинной одеждой, являются серебряные круглые, дутые серьги. На основное кольцо серег нанизывались граненые, дутые серебряные бусы в количестве 3—4 штук. О способе ношения этих серег в старое время население высказывается различно. Одни говорят, что серьги просто подвешивались к ушам при помощи веревочки; другие же - что за край сапана. К серьгам привязывались длинные ленты, которые, перекрещиваясь спереди под подбородком, шли назад, где вторично перекрещивались, и концы их, украшенные кистями, ложились спереди на грудь. Один экземпляр подобных серег встретился нам в д. Манновке Кингисеппского района, но, к сожалению, приобрести его не удалось, так как среди ижор до сих пор еще в силе обычай спрыскивать тяжело больных с серебряных вещей. В данном случае, помимо материала сыграло роль еще и то обстоятельство,что упомянутые серьги не менее 15 раз надевались под венец и, следовательно, приобрели в глазах населения особое значение и ценность.
В старое время в Котельском и Кингисеппском районах носили еще грушевидные медные или серебряные серьги, иногда обвитые жемчугом. Этот тип серег широко распространен в северных губерниях, особенно в Олонецкой. В настоящее время носят серьги городского типа, самых разнообразных форм.
Шейными украшениями служат бусы. Наиболее старинный тип бус представляют собою так называемые "хёлмет" (helmet). Они состоят из крученого шнурка, на который нанизаны граненые цилиндрические и круглые стеклянные бусы в таком порядке: две круглые желтые, две цилиндрические белые и две, такой же формы, синие. К связанным концам шнурка привязана тесьма, проходящая сквозь матерчатую пронизку и оканчивающаяся кистью из красных крученых шерстяных ниток, с белой бисеринкой на конце каждой нитки. Над кистью помещена слегка выпуклая, круглая металлическая бляшка. В этой миниатюрной бляшке, сохранившей по краям двойной ряд насечек, мы можем усматривать редуцированную форму тех металлических, полушаровидных, также украшенных насечкой, колпачков, которые прикрывают кисти косников и поясов у некоторых восточно-финских племен. (Ср. мари). Пронизка хелмет имеет форму квадратика толщиною в 1 см и состоит из куска туго свернутого красного сукна, обшитого с боков позументом; с лицевой и с задней сторон пронизка вышита белым стеклярусом. Узор представляет собою свастику, вписанную в круг. Хелмет надевались на шею таким образом, что кисть их спускалась сзади на сапана. Подобный способ ношения шейных украшений, со спущенной на спину кистью, известен также среди южных великорусов. Бусы более позднего происхождения как, например, "дутики" и др., перемешаны с перламутровыми раковинками и бывают всевозможных сортов.
Молодые, только что вышедшие замуж женщины, независимо от форм костюма носят еще " бант "—украшение, прикрепляемое сзади к вороту. Оно состоит из широкой цветной шелковой ленты, завязанной бантом, с длинными концами. В некоторых местах молодуха носит бант до появления первого ребенка, но, во всяком случае, не дольше 5—6 лет по выходе замуж. В других районах бант носится только в течение года после свадьбы.
Прыткова, Н. Ф.Одежда ижор и води. Из материалов Северо-западной экспедиции 1926—28 годов // Западнофинский сборник / под ред. В. Бартольда.—Л.: Изд-во АН СССР , 1930. – 340 с., 6 л.ил., 5 л.к.—(Тр. / Комис. по изуч. племен. состава населения СССР и сопред. стран ; Т.16). – С.306—340.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Урмизновский могильник
|
|
Рубрики
|
|
|
В 1984–1985 гг. был исследован могильник в д. Урмизно. Он расположен на склоне верхней террасы берега р. Систы. Могильник частично разрушен; 20 исследованных погребений, многие из которых имели нерегулярные каменные овальные обкладки и были совершены в неглубоких овальных ямах при западной и юго-западной ориентировке погребенных, дали незначительный материал: железные ножи и гвозди, фрагменты гончарной керамики, иногда с волнистым орнаментом. Лишь в погребении 2 была обнаружена пластинчатая кольцевидная фибула XVI в. с имитацией латинской надписи. А погребения 3 и 17 позволили поставить две важные проблемы: более раннего, до XV в., появления ижоры на южном берегу Финского залива (дата подтверждена письменными источниками) и проблему облика и характера ранних ижорских погребальных памятников. В погребении 3 (захоронение ребенка) была обнаружена большая подковообразная фибула с маковидными головками, датирующаяся XI – первой половиной XII в. Погребение 17, под гумусным слоем, представляло собой частичную кремацию в яме 25 X 37 см и глубиной до 15 см, перекрывавшее несожженные тазовые и бедренные кости маленького ребенка. Рядом с ним обнаружено зольное пятно размерами 50x42 см и мощностью до 10 см, включавшее угли и мелкие кальцинированные кости – место самого сожжения. Подобные мощные зольные круглые пятна, но без кальцинированных костей, обнаружены почти у каждого погребения могильника дер. Урмизно. Такое практически поверхностное трупосожжение подводит археологические памятники ижоры к общему финно-угорскому хронологическому пласту – трупосожжениям конца I тысячелетия н. э.
Конькова, О. И. Исследования ижорских средневековых могильников. Итоги и перспективы // Современное финно-угроведение. Опыт и проблемы : сб. науч. тр. / Музей этнографии народов СССР ; под ред. О. М. Фишмана, Е. А. Рябинина, И. В. Дубова. – Л., 1990. – С. 31–35.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Усть-Рудицкий могильник
|
|
Рубрики
|
|
|
Усть-Рудицкий могильник находится в бассейне р. Коваши на южном побережье Финского залива и исследовался еще в 1866 г. Вскрыто было семь погребений с южной ориентировкой. Скелеты лежали на глубине 0,7 м. В одном из захоронений найдены серьги и два браслета неизвестных типов. При других погребениях обнаружены какие-то бусы, привеска и железные ножи. При одном из скелетов встречена монета Ивана III. Захоронения умерших в этом могильнике совершались в пределах небольшого естественного всхолмления. Время функционирования кладбища может быть определено весьма приблизительно XIV—XVI вв.
Финно-угры и балты в эпоху средневековья / под общ. ред. академика Б. А. Рыбакова. – М. : Наука,1987. – С. 42-43.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Финно-угорские народы
|
|
Рубрики
|
|
|
ФИННО-УГОРСКИЕ НАРОДЫ, этнические общности, говорящие на яз. финно-угорской группы, к-рая входит (наряду с самодийской и юкагирской группами) в состав уральской (урало-юкагирской) языковой семьи. Ф.-у. н. ист. проживают на терр. РФ, Финляндии (финны, саамы), Латвии (ливы), Эстонии (эстонцы), Венгрии (венгры), Норвегии (саамы), Швеции (саамы). По мнению лингвистов, прауральская языковая общность фиксируется в эпоху мезолита (IX–VI тыс. до н. э.). Согласно антропологическим данным, Ф.-у. н. сформировались на терр., расположенной между ареалами европеоидной и монголоидной рас. Впоследствии расселение в разл. геогр. зонах Сев.-вост. Европы и Зап. Сибири, контакты с иноэтничными соседями (носителями индоевропейских, тюркских яз.) обусловили значительные различия в антропологическом типе, х-ве, культуре, языках Ф.-у. н. В сер. III тыс. до н. э. произошло обособление угорской ветви (предки хантов, манси, венгров). В I тыс. до н. э. выделись ветви: поволжская (предки мордвы, марийцев), пермская (предки коми-зырян, коми-пермяков, удмуртов), прибалт.-фин. (предки вепсов, води, ижоры, ингерманландских финнов, карел, ливов, сету, финнов, эстонцев). Особую ветвь составили саамы. В Европ. России с Ф.-у. н. связывают археол. культуры: дьяковскую (вторая пол. I тыс. до н. э. – первая пол. I тыс. н. э., басс. Верх. Волги, Оки, Валдайская возвышенность), городецкую (VII в. до н. э. – V в. н. э., ср. и ниж. течение Оки, Ср. Поволжье, басс. рр. Мокша, Цна), ананьинскую (VIII–III вв. до н. э., басс. Камы, отчасти Ср. Волги, Вятки, Белой), пьяноборскую (II в. до н. э. – V в. н. э., басс. Камы). На терр. Лен. обл. ист. проживают народы, говорящие на прибалт.-фин. яз. (вепсы, водь, ижора, ингерманландские финны, карелы, финны, эстонцы). Они относятся к беломоро-балтийскому типу (расе) европеоидной расы.
См. также: Вепсы, Водь, Ижора (Ижорцы), Ингерманландские финны, Карелы, Эстонцы.
Лит.: Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985; Народы Поволжья и Приуралья. Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты. М., 2000; Прибалтийско-финские народы России. М., 2003; Vuorela T. The Finno-Ugric Peoples. Bloomington, 1964; Сайт «Информационный центр финно-угорских народов». – http://www.finugor.ru
А.А. Трипольская
|
|
Авторы
|
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Финны
|
|
Рубрики
|
|
|
ФИННЫ (устар. – чухонцы, самоназвание – суомалайсет), этническая общность в составе нас. Лен. обл. Ф. в мире насчитывается более 5 млн. чел. Осн. население Финляндии (4,6 млн. чел.). Проживают также в Швеции (300 тыс.), США (300 тыс.). В России (Лен. обл., Карелия, СПб., Мурманская обл.) – 34.364 чел.; в Лен. обл. – 7.965 (на 2002, включая ингерманландских финнов). Ф. сформировались в результате слияния племен сумь, емь (тавасты), выборгских и присайминских карел. Фин. яз. относится к финно-угорской группе уральской языковой семьи. Верующие исповедают лютеранство. На терр. совр. Лен. обл. проживали собственно финны или финны-суоми (быв. Выборгская губ. Финляндии, ныне – Выборгский и Приозерский р-н) и ингерманландские финны. Ф. Выборгской губ., в отличие от нас. остальной ч. Вел. княжества Финляндского, были арендаторами самостоятельных х-в, к категории торпарей (безземельные и малоземельные крестьяне-батраки) относилось не более 3% нас. В XIX в. сформировалась хуторская система х-ва. Мигранты из Выборгской губ. проживали в СПб., С.-Петерб., Олонецкой губ. Традиционное жилище – дерев. срубный дом с двускатной крышей. Для фин. муж. костюма характерны жилеты, куртки, кафтаны; у женщин – юбка, лиф-безрукавка или кофта, у замужних – чепец (расцветка одежды различалась по приходам). В системе питания преобладал хлеб, молочные блюда, рыба. Традиции сохр. в календарной обрядности (см. Юханнус), обрядности жизненного цикла. У Ф. Выборгской губ. были записаны многочисл. фольклорные произв. (см. Рунопевцы, Швиндт Т., Европеус Д.). Ф., проживавшие на терр., отошедшей к СССР в 1940, после Сов.-финл. войны, в осн. были эвакуированы в Финляндию и окончательно покинули родные места после кратковременного возвращения в 1941-44. Фин. население Лен. обл. в осн. составляют ингерманландские финны.
Лит.: Финны в России. Петрозаводск, 1998; Высек пламя Илмаринен: Антология финского фольклора. М., 2000; Энгман М. Финляндцы в Петербурге. СПб., 2005; Talve I. Finnish folk culture. Helsinki, 1997. (Studia Fennica Ethnologica. Vol. 5).
А.Ю. Чистяков
|
|
Авторы
|
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Финский костюм
|
|
Рубрики
|
|
|
Описание финского женского костюма по И.Г. Георги : “Праздничный их сарафан бывает шелковым, подоле (подлиннее) будничных, с закраинами, выкладке подобному другого какого-нибудь цвету; вся передняя половина от колен до подолу распестрена узорчатым шитьем и низанными таким же образом змеиными головками, монетами и бисером. Пояс выложен жестяным набором и впереди закрепляется перевязью. На груди красиво также вышито платье и при том выложено змеиными головками и бисером. Шея покрыта великим множеством пронизок. Продетые сквозь большие серьги, многие, на пядень длиною, ленты висят по плечам и по широким, не собранным, коротким и цветною шерстью узорчато вышитым рубашечным рукавам. Голову покрывают, пристегнутою к шапочке фатою, которая простирается по спине, и пропущенная будучи под пояс, достает до самых пят, да под тою же фатою висит еще в ладонь шириною, корольками, и змеиными головками, унизанными и внизу бахромкою обшитый ремень, коим покрываются волосы”. (Корольки - янтарь, ужиные головки - раковины каури).
В некоторых изданиях костюм этот принимается за ижорский, но И.Г. Георги четко указывает, что это - чухонский (финский) костюм, хотя ошибочно считает, что финны живущие в “... Санкт-Петербургской губернии, где они Ижорцами или Инграми называются”. В то же время он описывает похожий, но несколько другой женский костюм ижор. Там другая рубаха, нет сарафана, а особая верхняя одежда. И похоже, что И.Г. Георги описал эвремейский костюм, потому что авторы XIX века, отмечали, что: “Одежда Савакот просто белая, между тем как Эвремейсет, особенно женщины, носят одежду очень пеструю”.
Еще один исследователь видит различие между “еюремеизетами” и “савакотами” не только в языке, но и в женском наряде. У вторых он хоть и различен в разных местах, но, по его мнению, проще, приятнее и дешевле, чем у первых (эвремейсет), которые любят пестроту и узорочность, и потому их наряд обходится дороже. Их женские шапки (huntu) отличаются от савакотских (lakki) величиной и видом.
Исследователи отмечали, что финны для поездок в город одевали русскую одежду - у женщин это сарафан, повойник и та же верхняя одежда типа “армяка” – тип полупальто; у мужчин была русская одежда, но “Армяки их более открыты на груди, чем у русских и почти у всех украшены по швам спины синими или красными стрелками, а на воротах рубашек имеют всегда по круглой медной пряжке”. Позднее, к середине XIX века, национальная одежда, которую носили в своих деревнях, исчезла, сменившись на юбку и кофту. Обязательным был передник. Это было и в конце XIX века.
Уже в XVIII веке в культуру финнов стали просачиваться элементы культуры окружающего православного населения. Русский костюм (с сарафаном), элементы свадебной обрядности, так девушка, провожающая невесту называется “чиизка” (дружка).
Но еще в конце XVIII века исследователи описывали своеобразные обычаи при свадебном обряде. При сватании все (и женщины) курят табак, набивая трубки. Табак привозит сват. А сватанье называется “тчеппа” tupakulle, т.е. “быть с табаком”. “Nuuwwemiehet” - “табашники” назывались поезжане- мужчины на свадьбе, а женщины - “kaast” - провожатые. Как у русских, бывали накануне свадьбы бани. Но вот еще интересный обычай - в чулок (левый) и жениху и невесте, собирая их в кирху, кладут серебряную монету, а в пазухи привязывают 9 зерен хлебных из под жернова.
Сайт Культура русского населения окрестностей г. Сосновый Бор http://www.etnos.spb.ru/Pages/history/history_k.htm
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Финский язык
|
|
Рубрики
|
|
|
Язык ингерманландцев относится к восточным диалектам финского языка. Распространен также литературный финский язык. Ингерманландские говоры принято делить на четыре группы: северная, восточная, центральная и западная. Характерными чертами, объединяющими все ингерманландские говоры, что в них в качестве окончания третьего лица множественного числа наряду с –vat выступает удлинение конечного гласного основы +t. Для ингерманландских диалектов характерны многочисленные заимствования из русского языка: рукавицы, щеголять, чердак, чулан, дача. Влияния русского языка сказывались также в особенностях интонации и порядка слов.
Поддержанию знания финского языка содействовали также сельские библиотеки, возникшие с середины XIX века в приходских центрах. В 1870 г. в Петербурге вышла первая газета на финском языке «Пиетарин саномат». Её издателем был Й. Хагман, переселившийся в 1868 г. из Выборга и до этого редактировавший выборгский журнал «Ильмаринен». Но более известной стала газета «Инкере», основанная по инициативе известного ингерманландского композитора, педагога и просветителя Моозес Путро. Это издание, возрожденное в 1998 году, выходит и в наши дни.
В период после Октябрьской революции культурные учреждения финнов-инкери могли ещё некоторое время продолжать свою работу, в школах ещё велось обучение на финском языке. Однако в конце 20-х гг. начались наступление на церковь и гонения на финский язык. С 1926 г. на проведение любого религиозного и церковного мероприятия требовалось получить специальное разрешение местного Совета. Немало хлопот причиняла нехватка священнослужителей. Всё больше священников переезжали в Финляндию, спасаясь от угрозы ссылки и исправительно-трудовых лагерей. Преподавание закона божьего было прекращено, в результате чисток среди педагогического состава учительская гвардия стала более русской. В 1937 г. финский, как язык "националистов-контрреволюционеров", был запрещён, издание газет на финском языке было прекращено, книги сожжены.
В настоящее время хранителями живой народной речи являются лишь люди старшего поколения. При общении молодежи, сегодня, в основном русскоязычной, в финской культуре идет через литературный финский язык.
Библиография:
1. www/hrono.ru/etnosy/ingerman.html
2. http://www.finugor.ru/?q=node/880
3. http:/www/finnougoria.ru/community/folk/section.php?SECTION_
4. Мусаев В.И. Финские школы Петербурга-Ленинграда и Ингерманландии: ист. очерк // Национальные общественные объединения Санкт-Петербурга и власть: пути развития диалога и сотрудничества: материалы науч.-практ. конф. 23 декабря 2001 г. и науч.-практ. семинара 26 янв. 2002 г., Санкт-Петербургский Дом национальных культур / под ред. Т.М.Смирновой. – СПб., 2002. – С. 114-122.
5. Народы мира : ист.–этногр. справочник / гл. ред. Ю.В. Бромлей. – М.: «Сов. энциклопедия», 1998. – С. 481-482.
6. Прибалтийско–финские народы : история и судьбы родственных народов / сост. М. Йокипии. – Ювяскюля, Издательство «Атена», 1995. – Из содерж.: Ингерманландия – с. 203-205.
7. Прибалтийско–финские народы России / отв. ред. Е.И. Клементьев, Н.В. Шлыгина; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. – М.: Наука, 2003. – 671 с. : ил. – (Народы и культуры). –Из содерж.: Российские финны. Гл.1. Финны-ингерманландцы. – Язык финнов-ингерманландцев: – с. 485-492.
8. Сарессало Л. Ингерманландия : рассказ о народах и культуре Ингерманландии / 66 изд. музеев г. Тампере. – Тампере ; СПб., 2003. – С. 19, 20, 28, 21-25, 29, 45.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Фольклор
|
|
Рубрики
|
|
|
ФОЛЬКЛОР народов Лен. обл. (см. Этнические общности Ленинградской области) представляет многослойное полиэтническое наследие, к-рое явилось результатом богатой истории региона. Одним из первых в 1824-29 изучением вепсов занимался А.М. Шёгрен, описавший их компактное проживание, быт, занятия, язык и фольклор. Вепсов, финнов-ингерманландцев, ижору и водь изучал Э. Лённрот, Д. Европеус и др. фин. ученые. Фин. лит. об-вом в 1908-48 осуществлено издание «Древних рун финского народа» (всего 33 тома), в к-ром собраны аутентичные изустные записи традиционных эпических и лирических песен и заклинаний этих народов, в т. ч. собранные на терр. лен. обл. Во второй пол. ХХ в. изучением фольклора продолжали заниматься ученые Карелии и Эстонии. В 1960–1980-е записаны песни калевальского стиха у ижор Сойкинского и Курголовского п-овов. Петрозаводские фольклористы издали два сб. «Народные песни Ингерманландии» (1974) и антологию «Ингерманландская эпическая поэзия» (1990). Исследование по муз. культуре финнов-ингерманландцев опубл. в 1995 И.П. Григорьева, рук. фольклорного ансамбля «Рёнтюшки» (дер. Рапполово Всеволожского р-на). По вепсскому фольклору наиболее значительны публ. «Образцы вепсской речи» (1969), «Вепсские народные сказки» (1996). Русский фольклор на терр. Лен. обл. стали изучать только в кон. XIX в. В 1889 вышел сборник К.П. Галлера с текстами нар. песен Лужского у. и нотными записями; в 1916 в журн. «Живая старина» опубликованы материалы свадебных обрядов и песен Лужского у., собранные крестьянином И. Максимовым. Активная собирательская работа по рус. фольклору начинается во второй пол. ХХ в. В 1960-х фольклорные экспедиции в разл. р-нах обл. проводят С.-Петерб. консерватория, С.-Петерб. ин-т (ун-т) культуры и иск-в (СПбГУКИ), Рос. ин-т истории иск-в и Обл. дом нар. творчества; опубл. ряд муз.-песенных сб. Значительный вклад в иссл. фольклора Лен. обл., в т. ч. и сов. периода, внес В.С. Бахтин. В 1995 при СПбГУКИ создан Тихвинский фольклорный архив (ТФА), занимающийся изучением фольклора и этнографии быв. Тихвинского у. В его основу положены материалы многочисл. фольклорных эспедиций, проведенных в сев. р-нах Новгородской и сев.-вост. р-нах Лен. обл. Экспедиции Ленинградского областного учебно-методического центра культуры и искусства (ЛОУМЦКиИ) систематически собирают традиционные муз.-песенные материалы, этногр. описания праздников и обрядов. Фонотека ЛОУМЦКиИ является одной из крупнейших коллекций фольклорных записей Лен. обл.
Лит.: Русские народные песни, записанные в Ленинградской области. 1931–1949 гг. Л.; М., 1950; Рубцов Ф.А. Народные песни Ленинградской области. М., 1958; Бахтин В.С. 1000 частушек Ленинградской области. Л., 1969; Он же. Песни Ленинградской области. Л., 1978; Он же. Сказки, песни, частушки, присловья Ленинградской области. Л., 1982; Лапин В.А. Русские свадебные песни у вепсов // Проблемы музыкального фольклора народов СССР. М., 1973; Он же. Вепсы и русские в музыкально-фольклорных традициях Северо-Запада // Проблемы истории и культуры вепсской народности. Петрозаводск, 1989; Народные песни Ингерманландии. Л., 1974; Мальми В. Народные танцы Карелии и Ингерманландии // Финно-угорский музыкальный фольклор и взаимосвязи с соседними культурами. Таллин, 1980; Народные песни Ленинградской области: Старинная свадьба Сланцевского района. Л., 1985; Музыкально-песенный фольклор Ленинградской области. Вып. 1-2. Л., 1987–1989; Фольклорные традиции Тихвинской земли: Тезисы науч.-практической конференции. Л., 1989; Ингерманландская эпическая поэзия: Антология. Петрозаводск, 1990; Григорьева И.П. Музыкальная культура ингерманландских финнов второй пол. XIX и ХХ столетий. СПб, 1995; Лобанов М.А. Лесные кличи: Вокальные мелодии-сигналы на Северо-Западе России. СПб., 1997; Тихвинский фольклорный архив: Иссл. и материалы. Вып 1. СПб., 2000; Атрощенко Н.О., Румянцева А.Е. Обзор фонотеки фольклорных материалов ЛОУМЦКиИ // Область культуры. 2005. № 11. С. 26-42; Сланцевские старожилы // Область культуры. 2007. № 2.
В.А. Лапин
|
|
Авторы
|
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Фольклор (вепсы)
|
|
Рубрики
|
|
|
В фольклоре Вепсов оригинальны предания о древней чуди, сказки сходны с северорусскими и карельскими, в народной хореографии - танец с ложками. Сложилась собственная интеллигенция.
Вепсскую землю воспевал Яакко Ругоев. В стихотворении “Vepsien maa” поэт так писал о родстве народов, имеющих общие корни:
Vepsien maa – Soudjarven ranta.
Nyky-karjalan kielen
ehka on kanta,
mannikkoharjujen hiekoissa naissa,
jokien suissa ja niemen paissa,
missa mitteloi
katajansukuinen kansa
vuosisataista elamankamppailuansa.
“Баллада о вепсском камне” написана в 1970 году. Тогда действительно не песнями больше была известна вепсская земля, а камнем, что не означает, будто у вепсского народа отсутствовал свой фольклор, своя мифология. Просто устное народное творчество вепсов мало изучалось.
Первым из русских писателей Карелии к фольклорному материалу вепсов обратился Виктор Пулькин. В сущности, именно он впервые познакомил с вепсами широкие читательские круги. Его книга “Вепсские напевы. Этнографические новеллы” (1973 г.) для многих стала путеводителем по вепсским землям. Записывая и обрабатывая русский фольклор вепсов, Пулькин внимательно отнесся к вепсским словам и речениям, передающим особенности национальной мифологии и этнографии, языческих представлений древнейшего народа. Литературные новеллы, созданные Пулькиным, опираются на подлинный фольклорный материал и относятся к тому типу произведений, которые родственны сказам архангелогородца Бориса Шергина. Несомненно, сказы русского писателя Карелии побуждали самих вепсов к собиранию народных легенд, преданий, сказок, пословиц и поговорок: они подчеркивали значимость народного слова, обтачиваемого веками, демонстрировали его образную красоту.
Наиболее активным вепсским собирателем фольклора родного народа был житель села Шелтозеро, что находится на берегу Онежского озера, Рюрик Лонин, который начал публиковаться в 1982 г. В журнале “Carelia” появились его воспоминания “Vepsan vainiolla” (Carelia, № 1-2, 1982. В те годы это был журнал “Punalippu”). Он пробовал писать и стихи. Одно из них “Miide lapsed” напечатано в 1988 г. в газете “Neuvosto-Karjala”.
У вепсов не сохранилось эпических поэм, и учёным-фольклористам удалось записать у них лишь относительно небольшое количество народных песен.
Библиография:
Вепсы // http://beznen-yul.narod.ru/strana/veps.htm
Вепсы // http://www.kominarod.ru/finno-ugry/nations/veps/
Мишин, А. Вепсская литература глазами профессионального писателя // http://www.vepsia.ru/mod_culture/mc_liter.php
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Фольклор (водь)
|
|
Рубрики
|
|
|
Водский язык никогда не был письменным, но существовала богатейшая устная традиция. Еще в середине XIX века финские фольклористы открыли на этих землях поистине клад песенной культуры. И хотя об эпической поэзии води данных нет, в течении более чем столетия удалось записать немало водских свадебных и лирических песен, причитаний и заговоров. Так, еще Элиас Лённрот, всемирно известный собиратель фольклора и составитель «Калевалы», только от одной жительницы деревни Котлы Кингисеппского района узнал 29 свадебных песен. Исполнение песен часто сопровождалось игрой на кантеле – музыкальном инструменте, широко распространенном у многих прибалтийско-финских народов и сходном с русскими гуслями. Были широко распространены свадебные причитания.
1. Конькова О.И. Водь //Мы живем на одной земле: Население Петербурга и Ленинградской области / сост. и науч. ред. К.В.Чистов. – СПб.: Лениздат, 1992. – С. 78.
2. Сайт vod.org.ua/index.php?t=26
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Фольклор (ижора)
|
|
Рубрики
|
|
|
У ижоры было записано большое количество произведений эпической поэзии (так называемые руны). Ижорские руны были использованы финским фольклористом Элиасом Лeннротом (1802-1884) при создании текста «Калевалы» (цикл о Куллерво). Наибольшую известность получила знаменитая ижорская сказительница Ларин Параске (1833-1904) из д. Мискула Лемболовского прихода (современный Всеволожский район). Наряду с эпической поэзией была широко распространена обрядовая. Особую известность получили свадебные и похоронные причитания.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Фольклор (ингерманландские финны)
|
|
Рубрики
|
|
|
Наряду с Карелией Ингерманландия являлась сокровищницей финского народного творчества. Ингерманландию "нашли" в середине 1800-х гг., собирание фольклора длилось до революции. Особенно хорошо сохранились женские лирические песни калевальской метрики, традиция причитаний и исполняемая мужчинами традиционная инструментальная музыка. Для ингерманландской женской песни был характерен славянский тип пения, т. е. ведение диалога между запевалой и хором; этот тип распространён и в Европе. Долгое время традиция пения и причитаний являлась музыкой семейных праздников и проведения свободного времени у молодёжи.
Со временем песни калевальской метрики сменились на рифмованные народные песни; со своей стороны культуру пения изменили увлечение хоровым пением и духовная музыкальная культура. В настоящее время ингерманландцы считают более своими песни рёнтушки.
Сайт Русской Христианской Гуманитарной Академии: http://www.rchgi.spb.ru/
|
|
Тематические группировки
|
|
|
|
|
подробнее…
|
|
Фольклор (ингерманландские финны)
|
|
Рубрики
|
|
|
Ингерманландия с её народными традициями была открыта для науки в середине XIX века, когда Даниэль Эуропеус (1820-1884) рассказал, что там есть еще места, где умеют петь старинные народные песни. Это искусство в самой Финляндии было уже во многом утрачено.
Свою первую экспедицию Д. Эуропеус совершил в северную часть Ингерманландии в 1847 г. Он пришел в восторг от своих находок и совместно с Э. Лённротом и Обществом финской литературы направил туда собирателей фольклора. В своей экспедиции 1844 г. Э. Лённрот убедился, что там еще живы народные руны. Экспедицией ученых и студентов от Общества финской литературы были собраны десятки тысяч листов материалов о духовных традициях народа Ингерманландии, рун, причитаний, сказаний, инструментальной музыки, новых народных песен и т.д.
На рубеже XIX – XX веков в Ингерманландии появились свои собиратели фольклора. Работа финских собирателей продолжалась до Октябрьской революции. После этого граница с Россией для финских исследователей была закрыта.
После войны финские фольклористы нашли проживавших в Швеции ингерманландских эмигрантов. Так, Мартти Хаавио и Лаури Хонко получили возможность продолжить сбор ингерманландского духовного фольклора.
По традиции в Ингерманландии пели в основном женщины. В собрании фольклора финского народа в отделе Ингерманландии из 1200 записей певцов, имена которых известны, только 104 (около 9 %) записи мужчин. Чаще они играли на кантеле, а будучи пастухами – на духовых инструментах: тростниковых свирелях, пастушьих рожках и пр.
Женщины пели как в будни, так и в праздники, а также в связи с какими-либо событиями. Более искусные были запевалами, остальные просто присоединялись к пению. Обычно было пение в движении: в хороводе, цепочкой, танцуя, играя, на качелях или просто идя по деревенской дороге.
На песенные традиции значительное влияние оказывала и оказывает лютеранская церковь. Народ заново научился петь духовные песни, которые и сегодня звучат в возрожденных приходах Ингерманландии. Некоторые пожилые люди, представители старого поколения, возможно, еще умеют петь старинные народные песни. Лучше всего исполняются рифмованные народные песни - рёнтюшки (частушки).
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
|
Фольклор (карелы)
|
|
Рубрики
|
|
|
Устное поэтическое творчество карельского народа очень богато. Карельские эпические песни (руны), возникновение которых относится к раннему периоду развития народа, послужили основой создания широко известного эпоса «Калевала».
Первый, кто записал руны со слов карел, был доктор Захарий Топелиус, губернский врач, который впоследствии издал сборник «Древние руны и новейшие песни финского народа». Именно Топелиус подтолкнул другого финского исследователя Элиаса Лённрота на мысль пойти собирать руны «к карелам в Россию». Руны, записанные им в 20-40-х гг. XIX в. в пределах Карелии (Кемском и Сегежском районах) со слов замечательных карельских рунопевцов А.Перттунена, А.Малинена, В.Киэлевяйнена и др., были впервые опубликованы в 1835 г., затем в 1849 г. К концу XIX в. «Калевала» была переведена на многие языки и получила мировое признание. Основной мотив «Калевалы» - борьба героев, сынов Калевалы, Вяйнямёйнена, Илмаринена, Лемминкяйнена и других за мир и счастье своего народа.
Образным выражением мечты о всеобщем счастье и изобилии является представление о «сампо». Это древняя мечта народа о счастье, обращенная в будущее и реализуемая трудом человека.
Наряду с эпическими песнями-рунами широко бытуют песни и иных жанров (свадебные, шуточные, плясовые, лирические и т.д.). Разновидность карельской песенной лирики являются четырехстрочные песни (пиирилейки лаулу), напоминающие русские частушки. Старинные народные песни карелов одноголосны. Напевы их лаконичны, устойчивы по своему музыкальному складу.
Карельские сказки (суарнат) делятся на волшебные, о животных, бытовые, сатирические и сказки-анекдоты. Большое влияние на карельскую сказку оказала русская народная сказка. Распространены у карелов поговорки и загадки. Следует отметить карельские плачи. В деревнях существовали специальные плачеи, которых приглашали на похороны и на свадьбы.
Своеобразно и самобытно музыкальное творчество карелов, создавших оригинальный народный инструмент – кантеле, по типу очень близки к русским гуслям и эстонскому каннеле.
Довольно разнообразны и оригинальны карельские танцы «Карельская кадриль», «Лучинки», «Кумардус», «Восьмёрка», «Лансе», «Ристу кондра». Они отличаются плавными и спокойными движениями, спеняющимися лихим, задорным переплясом.
Библиография
Народы Европейской части СССР. Том 2 / Академия наук СССР; ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. – М.: Наука, 1964. – Стр. 329-363.
|
|
Тематические группировки
|
|
|
подробнее…
|
